"Элла Никольская. Русский десант на Майорку (криминальная мелодрама в трех повестях, #1) " - читать интересную книгу автора

...Было совсем темно, когда я побрела вдоль сонного, туманного пруда.
Мой собственный паспорт остался у Руди, Зинин с моей фотографией лежал в
сумочке, и косметичка с кольцами и монетами тоже. Их не хватятся - мой
отец, добывший их и все прочее неправедным путем - угодил-таки милиции в
лапы, а мой дядя Вилли - как бы агент по сбыту в нашей маленькой семейной
"фирме" - ничего об их существовании не знает. Узнал бы - взбесился, он -
человек строгих правил, мой дядюшка Вилли...
Я кружила по пустынным, быстро светлеющим улицам - метро ещё не
открылось, да и куда ехать? Слушала собственные шаги, мысли мешались.
Вспомнился молодой милиционер, отдавший мне Зинин крестик, - я повесила его
на ту же цепочку, что и свой, я ведь должна вечно помнить свою подругу,
жить - и страдать, наверно, - за нас двоих. Этот милиционер мог бы меня
уличить - да где он? За три тысячи километров отсюда.
Сегодня в мою жизнь непременно войдут новые люди - для них, кем бы они
не оказались, я стану не Гретой, не Маргаритой Дизенхоф, для них я - Зина
Мареева, детдомовская воспитанница, родители неизвестны. Странно и немного
жутко - будто переселение душ. Но все кончится хорошо, иначе и быть не
может, я уверена.
...Никогда и никому - даже Зине не признавалась я, что считаю себя
избранницей. В хорошие дни об этом можно и позабыть, но когда мне плохо,
тревожно или страшно, я не устаю повторять про себя: все равно я не такая,
как все, я особенная, я избранница, кто-то великий и мудрый охраняет меня и
не даст совсем пропасть... Вот хоть и в прошлый раз: будто что-то толкнуло
меня уехать, убежать из Питера в тот самый день, когда моих родителей взяли
на месте преступления. Во-первых, я могла оказаться рядом с ними - сколько
раз бывало... Но в тот день отец распорядился, чтобы я оставалась в
гостинице. Во-вторых, они всего на несколько минут опаздывали против
установленного срока, а я ждать не стала - даже немного, даже чуть-чуть,
счет был уже оплачен, я сама вытащила неподъемный чемодан - дурную службу
сослужил бы он Барановскому, попади в руки милиции - и поймала такси до
вокзала, а там четыре часа поезда ждала, родители так и не появились... Что
меня уберегло - интуиция или ангел-хранитель, а, может, это одно и то же?
Не зря, выходит, я считаю себя избранницей. Хотя допускаю, что это просто
утешение, такой технический прием, чтобы успокаивать смятенную душу...
Например, я часто повторяю себе, что мое детство было прекрасным. Да,
прекрасным и счастливым. Хотя не в лучшее время и не в лучшем месте на
земле. Семья начисто разорена, наполовину погублена. Дед - ссыльный немец с
утра до ночи мается в угольной шахте, жена его - моя бабка - умерла родами
в поезде, который вез людей, как скот, в чужие, необжитые места. Когда я
появилась на свет, старший брат мамы Рудольф отбывал срок в колонии для
малолетних, а младшего - Вильгельма, того, что родился по пути в ссылку,
ради его спасения отдали незнакомым людям, и судьба его тогда была
неизвестна. Гизеле, моей матери, и семнадцати ещё не исполнилось, а того,
от кого я родилась, в доме не поминали, я и не подозревала до поры о его
существовании, пока не догадалась, что какой-никакой отец есть у каждого.
Мать таскала меня с собой на работу - в детский дом. Потом, слава
Богу, появилась Пака - постучалась однажды в дверь беженка-кореянка, да так
и осталась. Взялась вести скудное хозяйство да за мной приглядывать. А я
все равно частенько бегала в детдом: привыкла... В те годы, наверно, и
появилось у меня чувство избранности: среди сирот я была счастливица, мы с