"Элла Никольская. Требуется наследник" - читать интересную книгу автора

Калкину. Коньков, сделав вид, будто ничего не замечает, спросил погромче:
- А во второй половине дома кто проживает?
- Психопатка эта, которая с Тамарой Геннадьевной судилась. Сутяга, все
ее тут знают.
- Ну, сутяга - это я понимаю. А психопатка-то почему?
- А у нее кошек человек семь, да пять собак!
- И пять человек собак, - поправил распалившуюся собеседницу
Коньков, - Любить животных, Марья Фоминична, вовсе не грех, ваша соседка -
просто добрая женщина.
Наблюдательница скрылась за занавеской. Коньков повторил:
- Добрая, добрейшая. Я и сам всякое зверье обожаю.
И, взяв Марью Фоминичну под руку, увлек ее на веранду со словами:
- Там без нас соскучились.

Но никто, как выяснилось, не скучал. Вокруг стола по-прежнему сидели
хозяин и Лиза с Павлом, а на клеенке красовалась распахнутая шкатулка:
открыл-таки Павел заветный ларец простой шпилькой. И обнаружил там письмо,
которое теперь вслух и читали.
- Садитесь, только что начали, - прошептала Лиза, как в кино.
"Дорогая Ташенька! Наконец-то получил сегодня долгожданное письмо.
Признаться, не ожидал подобного финала. Письмо это напомнило мне твое
первое послание из Лейпцига по моем возвращении из Монте-Карло. Да, как
видно, ты примерная дочка и пляшешь как нельзя лучше под дудку родителей,
хотя и упрекаешь в этом меня. Письмо твое поставило меня снова на реальную
почву - меня, безумца, мечтавшего о невозможном. Я эти две недели буквально
грезил твоим приездом, у меня и в мыслях не было, что ты не отзовешься на
подобный призыв. Но увы - я ошибся. Действительность оказалась сильнее
грезы. Ты так грубо разбила мои мечты.
Если у тебя действительно не было возможности приехать сюда, то ты
должна бы написать иначе. Твои фразы "неужели же ты думаешь, что я теперь
могу поехать за границу" и "В какое глупое положение ставишь ты меня перед
моими родными, разве они малые ребята, которыми можно крутить вправо и
влево" режут острее ножа. Выходит, страдания любимого человека для тебя
важнее воображаемого глупого положения родителей. Наконец, от тебя ведь не
требовал никто моментального приезда, можно было приехать и через месяц.
Получи я твое письмо, подобное моему, я непременно бросил бы все, не думая
о "глупых положениях".
Да, не ожидал я от тебя такой горькой обиды. Твоя поездка в Россию в
самом корне смешна и бессмысленна, я тебе это говорил, но ведь с вами
нельзя спорить. Твоя подчеркнутая фраза: "Разве ты должен скрывать, что
женишься на мне?" до сих пор причиняет мне острую боль. Стыдно, Таша! Все
письмо написано как бы с целью потиранить меня. Представь себе, что для
меня играет роль, какая у нас будет свадьба. Разумеется, это не вопрос
жизни и смерти, но тем не менее... Я не желаю, чтобы на моей свадьбе
скоморошествовали и острили на наш счет люди, которых я знать не знаю и не
желаю знать. Нужно быть хоть немного наблюдательным, чтобы, присутствуя на
свадьбе, заметить те циничные замечания и ухмылки, которые позволяют себе
"приглашенные". Для большинства это вполне естественно, но меня приводит в
ярость мысль, что это будет и со мной. Неужели для меня ты не могла
отказаться от всей этой "помпы", венчального платья, верховых, карет и