"Б.И.Николаевский. Русские масоны и революция " - читать интересную книгу автора

либерализмом и радикализмом самостоятель-ные, действующие на русской почве
ложи могли играть только в весьма и весьма небольших пределах. Возможность
приспособленчества к существовавшей тогда "действительности" - склонность к
каковому, вообще говоря, масонству была свойственна во все века - была
исключена с самого начала благодаря сугубо подозрительному отношению
властей, загонявших масонов в глубокое подполье. Это же подполье
предохранило масонские организации от вырождения в кружки аполитичных
собеседников на религиозно-философские темы - для этого не идут в
нелегальные организации: масонство русское могло исчезнуть, но не могло
выродиться в этом направлении. Если оно хотело существовать, то могло
существовать только как определенно политическая организация, имеющая то или
иное политическое лицо, преследующая те или иные политические задачи.
Русское масонство пошло этим последним путем. После некоторого периода
колебаний идеология его политических руководителей оформилась в
приблизительно следующем виде: серьезным препятствием для дела политического
раскрепощения России является раздробленность, существующая в левом лагере.
Взаимная борьба различных партий и фракций ослабляет силу общего натиска на
самодержавие, поэтому прежде всего и важнее всего достичь хотя бы
элементарного согласования действий групп прогрессивного лагеря. Но попытки
прямого согласования деятельности этих групп, все прямые между ними
партийно-политические переговоры неизменно кончались до сих пор
неудачами⁷ - очевидно, при существующем взаимном недоверии этих
группировок подобный путь согласования деятельности следует считать
исключенным. Надо искать новых форм для такого согласования. Не может ли ее
дать масонская организация? Она является организацией вне- и над-партийной;
на ее собраниях могут встречаться руководители всех групп, о которых может
идти речь при постановке вопроса о согласовании деятельности левых партий,
но встречаться они будут не как представители враждующих или по меньшей мере
конкурирующих партий, а как члены одной и той же орга-


низации, требующей от них братского отношения друг к другу.
Эти мысли, при всей их шаткости в ряде отношений, в те годы получили
относительно широкое распространение и обеспечили русскому масонству
сочувствие очень многих общественно-политических деятелей. В числе таких
сочувствующих был, например, П. А. Кропоткин, о котором мне известен
следующий эпизод.
Около 1909-1910 гг. один интеллигент, тогда видный социал-демократ с
большевистскими симпатиями, хотя, правда, и не принадлежавший к числу
активных деятелей подпольной организации, которому как раз в то время было
сделано предложение вступить в масонскую организацию, обратился к П. А.
Кропоткину (его он знал и раньше) с просьбой сформулировать свое отношение к
этому вопросу. Ответ Кропоткина, устный, был таков (привожу его в редакции,
которая мною записана со слов указанного интеллигента, причем этот последний
ручался за точность смысла своей передачи):
"Теперь, - говорил Кропоткин, - классовое расслоение прошло так
глубоко, что есть серьезная опасность, что радикальные элементы из рабочих и
из буржуазных классов не смогут в нужный момент сговориться между собою
относительно действий, выгодных для обеих сторон. Ибо если соответствующее
предложение будет сделано рабочими, то буржуазия побоится своим согласием