"Б.Николаевский. История одного предателя" - читать интересную книгу автора

о борьбе с революцией поставил, как вопрос политический. Основную опасность
для самодержавия, поклонником которого он был, он видел в том, что
революционерам удается привлекать на свою сторону широкие рабочие массы.
Поскольку движение стало массовым, победить его одними мерами репрессий ему
казалось невозможным. Стратегическая задача правительства в борьбе с
революционным движением, по его мнению, должна была состоять в разделении
сил противника, - во внесении раскола между революционной интеллигенцией,
ставящей политические цели республиканского характера, и рабочими массами,
идущими вместе с революционерами только потому, что последние содействуют их
борьбе за улучшение материального положения. Соответственно этой оценке
положения проводимая им политика была двусторонняя: с одной стороны, он
выступал в качестве сторонника развития законодательства об охране труда,
нередко поддерживая рабочих в их конфликтах с предпринимателями, если эти
конфликты носили чисто экономический характер, и добивался разрешения
рабочим создавать под покровительством полиции легальные общества для защиты
своих чисто экономических интересов. И в тоже время, с другой стороны, он
был рад нарастанию крайних революционных настроений в среде интеллигенции и
даже, поскольку мог, содействовал развитию подобных настроений. "Мы вызовем
вас на террор, - хвастливо заявлял он в минуты откровенности, - и раздавим".
Этот план отличался полным непониманием механики социальных процессов, но он
был очень смел, - в этом ему отказать нельзя: честолюбивый и властный,
полный далеко идущих планов, Зубатов был крайне самонадеян, любил играть с
огнем и очень скоро проиграл в этой игре.
В соответствии с этими задачами Зубатов большое внимание обращал на
дело развития своей "внутренней агентуры" в революционных организациях. Эта
область полицейской работы была его любимой областью. Позднее, находясь уже
на покое, он говорил, что "агентурный вопрос", это - "святая святых" его
воспоминаний: "для меня, - заявлял он, - сношения с агентурой - самое
радостное и милое воспоминание". Он умел завербовывать подобных "агентов", -
умел и руководить ими, охранять от "провалов", научать искусству пролезания
на высшие ступени революционной иерархии.
Своим помощникам, - молодым жандармским офицерам и охранным чиновникам,
которых он припускал к делу сношения с секретными агентами, - Зубатов внушал
такое же отношение к этим последним. "Вы, господа, должны смотреть на
сотрудника, как на любимую женщину, с которой находитесь в тайной связи.
Берегите ее, как зеницу ока. Один неосторожный шаг и вы ее опозорите", - так
наставлял Зубатов жандармскую молодежь.
Из всех "любимых женщин" этого своеобразного возлюбленного, прибывший
из-за границы Азеф быстро стал наиболее "любимой". Увы, именно на нем то и
пришлось Зубатову убедиться, как рискованно полагаться на "сердце
красавицы", - даже если она приписана к Охранному Отделению. Позднее, после
разоблачения Азефа, Зубатов в частном письме дал верную его характеристику:
"Азеф, - писал он, - был "натура . . . чисто аферическая, ... на все
смотрящий с точки зрения выгоды, занимающийся революцией только из-за ее
доходности и службой правительству не по убеждениям, а только из-за выгоды".
Но это понимание, - как горькое похмелье, - пришло только много позднее. В
те же годы, к которым относится рассказ, Зубатов, зная превосходно
"корыстолюбие" своего "пронырливого" агента, заботливо наставлял его в
тайнах охранной премудрости и бережно проталкивал к самым центрам
революционных организаций. Учеником Азеф был весьма способным, и руководимая