"Владимир Николаевич Николаев. Якорь спасения [NF]" - читать интересную книгу автора

- Раз так, - подхватил ученый Кузин, - то нам совершенно необходимо
завернуть в ближайшее кафе и там в более или менее подходящей обстановке
выложить друг другу энное количество информации о жизни и делах.
Чайников с готовностью принял предложение. Такое бывало каждый раз.
Встретившись, друзья обычно занимали в ближайшем кафе столик и принимались
изливать друг другу душу.
Чтобы поведать об этих излияниях, мне, по всей видимости, придется
начать следующую главу. Я понимаю, что большинство читателей вправе
сетовать на автора: развез про какой-то синий апрельский день целую главу,
успел рассказать лишь про то, как шагали по улице каких-то два типа,
нарочито замедлил темп повествования (читатель ныне пошел дока, он не хуже
любого профессионала разбирается в том, как надо вести повествование, в
каком темпе и проч.), до сих пор никакой ясности не внес, к чему все
клонится, неизвестно, и, нате вам, уже следующая глава.
Я не намерен оправдываться или возражать против подобных упреков,
скажу лишь, что, во-первых, как-никак я представил двух главных героев
моей повести - сообщу по секрету: будут в ней и другие герои, которым
предназначаются отнюдь не второстепенные роли, но всему, как говорится,
свое время, во-вторых, в дальнейшем, я это обещаю со всей
ответственностью, темп повествования ускорится, события будут следовать
одно за другим, хотя еще раз замечу, куда нам спешить, и потом разве автор
не имеет права на раскачку, которой пользуются все и во всяком деле? И,
наконец, в-третьих, что касается ясности, то тут не надо быть докой, чтобы
признать давно признанное за автором право оставлять читателя в некотором
неведении до самого конца, а в иных случаях даже и после него. Я отнюдь не
намерен следовать во всем подобному правилу, хотя и отказываться от него
полностью не соглашусь. Повесть моя отчасти фантастическая, прошу
заметить, отчасти, и даже несколько детективная, но автор полон желания
оставаться на почве незыблемого реализма и твердо придерживаться
естественного развития событий.
И последнее. Во мне теплится некоторая надежда на то, что читатель и
после всего этого будет хоть чуточку снисходителен в отношении промахов,
допущенных автором в самом начале, тем более что никто не может
застраховать нас от этого и на будущее. Будьте, друзья, доверчивы и добры,
и вы не раз убедитесь в том, что это не так плохо не только для
окружающих, а и для вас самих.
А теперь можно поспешить и за нашими героями.


Глава вторая,
по-прежнему еще весенняя, но уже более грустная,
в которой намечаются основные события повести

Пока Кузин и Чайников шагают в ближайшее кафе, пока они будут
раздеваться и выбирать себе уединенный столик, за которым можно без
посторонних отвести душу, я чувствую необходимость еще кое-что сообщить о
наших героях.
Читатель, несомненно, догадался, что Аскольд назвал своего почтенного
друга Кузей, а тот его, в свою очередь, Чайником по давней школьной
привычке, когда они называли друг друга только так и никак иначе. Аскольда