"Владимир Николаевич Николаев. Якорь спасения [NF]" - читать интересную книгу автора

Чайникова вся школа звала Чайником, и это его нисколько не обижало, хотя и
был он с самых малых лет обидчив, задирист и горяч и никому тогда обид не
прощал. И Никодима Сергеевича сверстники запросто звали Кузей, никак не
подозревая, кем он станет в будущем. Кличка, впрочем, никому не казалась
обидной, она лишь выражала общую снисходительность к довольно тихому и
очень способному ученику, который лучше всех успевал по математике и
физике, получал грамоты на олимпиадах, прославляя тем самым и свою родную
школу. Кузю одноклассники любили за то, что он при всех своих отличных
успехах не задавался, охотно позволял списывать решения заковыристых
задачек, а на контрольных решал трудные примеры за добрую половину класса.
Чайников же не отличался ярко выраженными способностями. Он с
некоторым и то лишь время от времени пробуждавшимся интересом относился к
географии, истории и литературе, другие же предметы почти открыто
игнорировал, вполне довольствуясь тройками. Но зато Аскольд не был обделен
силой. Однажды он заступился за Кузю и так отволтузил обижавшего его
верзилу из параллельного класса, что тот несколько дней не посещал школу,
дома мужественно заявил, что покалечился, сорвавшись с забора, и больше
пальцем не прикоснулся к одаренному Никодимчику.
С тех пор Чайник и Кузя сделались неразлучными друзьями. Собственно,
в самом начале преданным другом был Кузя, в школьные годы сила почитается
выше любых других доблестей. Юный математик делился со своим покровителем
завтраками, беспрекословно выполнял за него домашние задания и почти всюду
сопровождал. Чайнику порой это было даже в тягость, и он в этих случаях,
не церемонясь, грубо прогонял своего преданного друга, особенно когда
затевались слишком рискованные игры или дела, до которых, как он полагал,
у Никодимчика нос не дорос.
Благонравный во всех отношениях Кузя тянулся к буйному Чайнику. Так
оно в жизни чаще всего и случается. Иные авторы пытаются нас уверить в
том, что образцовые ученики будто бы увлекают своим примером грозных
непосед вроде нашего Чайникова. По справедливости так оно и должно бы
быть. Но жизнь, как это ни странно, мало считается со справедливостью, и в
действительности, увы, довольно часто случается почему-то наоборот. Я не
берусь объяснять, почему происходит так, а не иначе, как хотелось бы нам,
взрослым, столь озабоченным воспитанием подрастающей смены, а лишь
отмечаю, как и положено реалисту, то, что более отвечает правде жизни.
Дружбе Кузи и Чайника пытались противиться сколько было сил учителя и
родители, считавшие, что примерный ученик и расхлябанный оболтус уж никак
не пара. Но из этого ровно ничего не выходило. Да до восьмого класса, если
быть справедливым, никакой дружбы и не было. Кузя просто был влюблен почти
без взаимности в своего сильного и бесстрашного друга, таскался за ним
хвостиком, даже пытался в чем-то подражать. Чайник лишь снисходительно и
то изредка замечал преданность аккуратненького, чистенького, без всяких
усилий учившегося на одни пятерки Кузи. И только с восьмого класса
завязалась настоящая дружба.
У Чайника вдруг совершенно неожиданно для него самого и тем более для
окружающих прорезались литературные способности. Началось все с того, что
наш Чайников (и это явилось для него полнейшей неожиданностью) смертельно
влюбился в одноклассницу Наташу Колокольцеву.
Семь лет Аскольд и Наташа учились в одном классе, каждый день друг
друга видели, и Чайник не только не замечал ничего в ней особенного, но