"иеромонах Никон. Житие и подвиги преподобного отца нашего Сергия Радонежского Чудотворца " - читать интересную книгу автора

Того, Кто один просвещает всякаго человека, грядущаго в мир (Ин. 1, 9).
Чего, однако же, не преодолеют прилежание и труды, а наипаче молитва, и
особенно молитва, исходящая от чистого сердца невинного дитяти! И вот
Господь, близ сущий всем призывающым Его во истине (Пс. 144, 18), внял
наконец и усердной молитве благоразумного отрока Варфоломея и даровал ему
просимое.
Раз отец послал его в поле искать жеребят, каковое поручение пришлось
особенно по душе мальчику, любившему уединяться от людей. Здесь-то и
случилось с ним нечто подобное тому, что было с Саулом, который, будучи так
же послан отцем своим для отыскания заблудившихся ослят, встретил Пророка
Самуила, возвестившего ему, что он будет царем над Израилем. На поле под
дубом увидел Варфоломей незнакомого старца-черноризца, саном пресвитера;
благоговейный и ангелоподобный старец приносил здесь свои молитвы Богу
вездесущему и изливал пред Всеведущим слезы сердечного умиления.
Поклонившись ему, скромный отрок почтительно отошел в сторону, не желая
прерывать его беседы с Богом, и стал вблизи, ожидая окончания молитвы.
Старец окончил молитву; он с любовию взглянул на доброе дитя и, прозревая в
нем духовными очами избранный сосуд Святаго Духа, ласково подозвал его к
себе, благословил его, отечески поцеловал и спросил: "Что тебе надобно,
чадо?" Хотя мальчик был послан искать коней, но его тоскующая душа и теперь
была всецело занята невеселыми мыслями о своей неспособности к учению; он
забыл на этот раз о конях и с детской простотой поведал старцу свое
сердечное горе.
- Меня отдали учиться грамоте, - сказал сквозь слезы Варфоломей, - и
больше всего желала бы душа моя научиться читать слово Божие, но вот сколько
ни стараюсь, никак не могу выучиться, не понимаю, что мне толкуют, и очень
печалюсь о том; помолись за меня Богу, отче святый, попроси у Господа, чтобы
Он открыл мне учение книжное, я верю, что Бог примет твои молитвы.
Умилился старец от таких речей малого отрока; он видел его усердие и,
любуясь красотой детской души, отражавшейся на его кротком лице, воздел
руки, возвел очи на небо, вздохнул к Богу из глубины сердечной и стал
молиться, испрашивая дитяти просвещения свыше... О, как пламенна была эта
молитва таинственного старца под открытым небом, под тенью дуба, и с каким
трепетом надежды соединял с нею свою чистую детскую молитву блаженный
Варфоломей! В этом трогательном единении двух душ - убеленного сединами
старца и малого отрока - их общая молитва, как чистый фимиам, восходила на
небо и достигла престола Всевышнего...
Старец заключил свою вдохновенную молитву священным словом аминь и
бережно вынул из пазухи небольшой ковчежец. Открыв его, он взял оттуда тремя
перстами малую частицу святой просфоры и, благословляя ею Варфоломея,
промолвил: "Возьми сие, чадо, и снеждь; сие дается тебе в знамение благодати
Божией и разумения Святого Писания. Не смотри на то, что частица святого
хлеба так мала - велика сладость вкушения от нее".
Нужно ли говорить, с каким восторгом принял святой отрок этот
благодатный дар. Слезы радости блестели в его детском взоре; с благоговением
вкусил он от святого хлеба - и какою же сладкою показалась ему эта
таинственная пища! "Не об этом ли сказано в псалмах, - сказал он старцу, -
коль сладка гортани моему словеса Твоя, паче меда устом моим... душа моя...
возлюби я зело! (Пс. 118, 103, 167)".
Заметим, что юный Варфоломей, по святой любознательности и усердию,