"Николай Николаевич Никитин. Рассказы, воспоминания " - читать интересную книгу автора

Пошалите, пошалите и нарветеся.

Лошадь подали. И, когда Чегодаев садился, из форточки высунулась
борода Ермохина - басом спросила:
- Господин ротмистр, фершала-то им послать?
Чегодаев повел губой, выронил папироску и, стянув повод, тронул
лошадь. И уже с седла крикнул:
- Пошли.
Опять утро. Черняк очнулся только тогда, когда какой-то солдат сдирал
с него белье. Белье сдиралось прямо с кожей, с корками засохшего мяса и с
кровью. Потом солдат принес свинцовой примочки, размыл ею побои и налил в
поранения йоду.
Тут Черняк опять потерял сознание. Третий день кончился, начинался
четвертый день.


После обеда мальчишка подошел к дому на Клубной, к подъезду. День был
сухой и пыльный. И солнце - сухое и пыльное, как медная доска на парадном
подъезде:

В А Р Л А А М  Н И К И Т И Ч  А Н Т О Н О В С К И Й
Правление оренбургских
золотых приисков

Мальчишка долго сидел у тумбы, грыз семечки, не знал, как войти,
звонить же боялся. Когда выбежала из ворот прислуга Агашка, мальчишка
остановил ее:
- Девка... Ты здешняя?
Агашка стала. Подтянула платок.
- Здешняя. Тебе зачем, сопленосый?
Парень усмехнулся, вытащил из голенища бумажку.
- Вот барышне Наталье секрет передашь. Немедля. Поняла?
И так строго посмотрел на нее, что Агашка фыркнула.
- Поняла, тоже почта, мало вас порют.
Когда Наташа получила записку - прочла, лицо помертвело.
В записке карандашом писала Марина:

По получении немедля идите к Ивановскому кладбищу.
Надо спасать. Убьют.

Прочла - поняла.
Когда выходила из дому, сказала няньке:
- Маме передай, чтобы ужинать не ждали. У меня дело.
Не успела Маремьяна ответить ей - "довертишься", - как Наташа ушла.
Кладбище в соснах. Сосны - розовые свечи. Смола, как ладан, и тепло
днем. И на могилах легкая голубая трава. А в траве острый земляничный лист
и белый цвет земляники, как птичий глаз.
Встретились двое. Марина - в суровости, в тоске. Наталья - тяжелая,
мутная, странная. Так встречаются соперницы, враги, горе. Глазам Марины -
девушки, женщины от земли, от майских радостей и нежности - видно только