"Антон Никитин. Повесть о горе-злосчастии" - читать интересную книгу автора

хоть за что-то, Павел ошалело ощущал свое падение в настоящее. Проноси-
мый невидимым течением через квадраты восставшей против игрока шахматной
доски, Павел наблюдал гибели и рождения, лежащие на его пути.
Необратимо в спальне душили кого-то шелковым шарфом, стреляли по ка-
ре, окружающему медную статую, взрывали самодельной бомбой карету, и ка-
кой-то полуграмотный мужик в подвале в упор расстреливал малолетнего ге-
мофилика.
"Неправильно это", - почувствовал Павел всем телом, но ущерб-ность
мозга парализовала его, и все, смешавшись, исчезло.
- Просим тебя, Марфа, благослови сына своего на царство.
- Не гоже нам, бояре, в цари-то лезть. Михаил понял, что мать, следуя
верным уже традициям, отказывается только для виду, и ему показалось,
что перед коронацией обязательно будет бунт и мятежников придется
расстрелять на площади из пушек.
- И разве нет достойнее нас и родовитей, - продолжала Марфа, - Почто
вы бередите мне сына, он же малой совсем.
- Марфа, - вступил бас так, что Михаилу показалось, будто воздух вок-
руг него разорвался, разнося на части и крыльцо, и его самого, и облака,
обтягивающие небо. - Благослови сына, благослови, люб он всем, ох как
люб! Посмотри, что мы привезли с собой. И неопрятные дядьки скинули пок-
ров с чудотворной иконы.
Марфа взглянула на благородные цвета, золотистый, коричневый, голубой
смешались у нее в глазах, накладываясь на окружающий мир (солнце уже
светило вовсю, капало на землю с крыш). Она упала на колени, заплакала,
замолилась.
- Молись, сын, молись, ты царь теперь!
Михаил, увлеченный новым и необычным страхом - боязнью порезаться -
почувствовал, как кто-то с грохотом выстрелил в него облаком огня, встал
на колени и увидел перед собой новые лица и плачущую мать.
С Дмитрия сорвали царский костюм, обрядили в грязное тряпье.
- Эй ты, сукин сын, кто ты такой? Кто твой отец? Откуда ты родом? -
издевалась невыносимая харя.
"Кто я? Если бы я знал, кто я, не был бы я здесь. И над телом они бу-
дут глумиться, таскать будут по всему городу, и закопают без гроба, а
потом опять выкопают, и сожгут, но я вернусь, все равно вернусь."
И ответил:
- Всем вам известно, что я - ваш венчанный царь, сын Ивана Васильеви-
ча.
Знающий все, он не захотел сознаться.
- Ну скажи же, - бубнил пьяный изрядно Мефодиев, - ведь ты же врал
мне про своих дружков в котельной, про сказочников.
- Про магов, - вяло включился в течение реальной жизни Павел.
- Ну про них, про себя - врал ведь. Ведь ты не можешь ничего, ты же
ненастоящий, в тебе силы-то нет, ты не преграда, ведь скажи, врал? Ты же
стол передвинуть не можешь уже третий год, а клялся, что поезд остано-
вишь.
- Нет, - сказал Павел и поднялся, зацепившись за что-то боком. Пустая
консервная банка упала и, медленно откатившись, замерла. Лик Непорочной
Девы смотрел на него с необъяснимой печалью.
Мефодиев вздрогнул, прослюнявил еще раз слово "ненастоящий" и затих,