"Звёздный десант" - читать интересную книгу автора (Злотников Роман, Орехов Василий)

Глава 11

В разгар рабочего дня мистер Гвидо Каперони изволил находиться в небольшом врачебном кабинете в правом крыле своего здания и нервно расхаживать из угла в угол. Внезапно дверь открылась, и в кабинет в сопровождении Джанфранко Пануччи вошел высокий худощавый человек в зеленом халате и квадратных очках. Он приблизился к раковине в углу и, насвистывая, принялся мыть руки, словно босса и не было в помещении.

– Ну?! – прорвало Каперони.

– Это он. – Доктор Гауди нетерпеливо тер палец за пальцем, то и дело окуная руки под струю воды. Он был гением медицины, и за это дон Гвидо многое ему прощал – например, то, что за столько лет сотрудничества Гауди так и не научился относиться к боссу с должным почтением. – Генетический материал, взятый у этого типа, совпадает с присланными образцами с точностью до 99,8 процента. Нет никаких сомнений: это он. Или его клон. – Доктор саркастически ухмыльнулся.

Каперони вопросительно посмотрел на Пануччи. Тот кивнул: я контролировал процесс, босс. Ошибки нет.

– Хорошо, – проронил дон Гвидо. – Пригласи его в мой кабинет.

Пять минут спустя, поднявшись наверх на индивидуальном лифте, он радушно встречал у дверей своего рабочего кабинета мистера Роберта Маккейна, спецпредставителя Разведывательного Управления Соединенных Миров на Талголе.

– Что это за балаган, мистер Каперони? – первым делом поинтересовался Маккейн, когда они обменялись приветствиями. Левый рукав высокопоставленного разведчика был засучен, белоснежная застывшая полоса стерильной медицинской пены прикрывала место на его руке, из которого доктор Гауди взял образец для генетической экспертизы. – Вам что, было мало того, что мое руководство подтвердило мои полномочия?

– . Я искренне прошу простить меня, мистер Маккейн, – склонил голову Каперони, – но в сложившейся тяжелой ситуации невозможно никому верить на слово. Как вам известно, ваш предшественник, мистер Фробишер, с которым я был знаком лично, скончался при весьма загадочных обстоятельствах, а с вами мы еще не работали. Наш противник невероятно хитер, он вполне мог подсунуть нам своего резидента под вашим именем, с вашими документами и даже под вашей внешностью. Минимальная безопасность требовала, чтобы ваша личность была удостоверена наверняка…

– Хорошо-хорошо, – нетерпеливо произнес разведчик. – Вы удостоверились, что я – это я. Теперь мы можем, наконец, побеседовать о делах?

– Безусловно.

– Для этого нам необходимо помещение, в котором можно было бы говорить максимально откровенно без опасения, что наш разговор станет достоянием третьих лиц.

– Прошу в мой кабинет, – широким жестом мистер Каперони указал на двери красного дерева.

Они с гостем расположились в удобных креслах возле заранее разожженного дворецким камина. Дон Гвидо очень гордился этим огромным камином в кабинете, который сразу располагал собеседника к уюту и невольно заставлял его излишне раскрываться.

На куратора из Разведывательного Управления, впрочем, камин особого впечатления не произвел. Он был из семьи потомственных конгрессменов и вырос среди роскоши.

– Итак, мистер Каперони, время не терпит, – сразу взял быка за рога Маккейн, едва Пануччи наполнил их бокалы драгоценным вином столетней выдержки и покинул кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. – Ситуация крайне серьезная. Противник один за другим наносит благородным семействам Тахомы сокрушительные удары. Ваше могущество трещит по швам. Как вы понимаете, такая ситуация не устраивает нас так же, как и вас: передел сфер влияния в вашем бизнесе неизбежно приведет к появлению новых фигур, к ненужным трениям и инцидентам, к необходимости налаживать новые контакты, а это долго и мучительно. Мы вполне довольны сотрудничеством со старыми семействами и не заинтересованы в появлении семейств новых.

Каперони задумчиво пригубил вино. Все так, думал он, только самую главную причину своей обеспокоенности ты держишь при себе, уважаемый. Если благородные кланы рухнут, неизбежно всплывет правда о нашем сотрудничестве на Дальнем Приюте, и вашему ведомству придется вертеться подобно ужу на горячей сковородке. Тайна уже под угрозой – с падением Колхейна, Мэннинга и Берковица. Если же рухнем мы с Бенуцци, взрывоопасные сведения вообще начнут расползаться как вши.

– Мы надеемся на вашу помощь, мистер Маккейн, – проговорил он. – Она в наших общих интересах.

– Безусловно. – Резидент тоже пригубил вина, с наслаждением почмокал. – Изумительное послевкусие; ванильные тона. Итак, я общался с главами других семейств. Увы, мистера Вагнера я уже в живых не застал, однако беседовал с его наследником. К счастью, успел переговорить с безвременно оставившим нас мистером Берковицем. Поступающую из разных источников, в том числе и от меня, информацию обрабатывают лучшие аналитики нашего центра. Увы, вынужден признать: ваши предположения совершенно верны. Против вас действует некто очень умелый и обладающий широчайшими возможностями. Гипотеза об участии личного вассала российского императора выходит на передний план, я бы даже сказал, остается практически единственной.

Каперони справился с выражением своего лица ничуть не хуже, чем покойный Берковиц. Честно говоря, после смерти Мэннинга, которую коллеги по бывшему гангстерскому союзу привычно списали на дона Гвидо, он уже ждал этого сообщения, а после гибели Берковица еще более укрепился в своих подозрениях. Однако все это время у него теплилась слабая надежда, что всему найдется рациональное объяснение, что непрерывная цепь убийств благородных донов – дело рук, допустим, полного отморозка и прекрасного актера Глама Саггети, рвущегося к абсолютной единоличной власти над городом…

– Вассал находится в клане Саггети, – произнес дон Гвидо. – Прошу прощения, в «Вольных рейнджерах Саггети». – Он скривился, словно съел что-то кислое. – Я прав?

– Вы прозорливы как всегда, – вежливо усмехнулся мистер Маккейн. – Когда выводы аналитиков легли на стол моему руководству, было решено, что столь серьезная ситуация требует экстраординарных мер. В нарушение всех законов и инструкций был разработан крайне секретный план «Доберман», согласно которому на Талгол перебрасывается штатная элитная команда спецназа.

– Мистер Маккейн, – проговорил Каперони, – я должен сообщить вам некоторые подробности, в которые вас, как видно, не посвятили мои коллеги. Дело в том, что за последнее время клан Саггети… прошу прощения, «Вольные рейнджеры Саггети» получили очень необычные подкрепления. Я всегда считал, что мои люди способны противостоять хоть черту, хоть дьяволу, но теперь вынужден планировать боевые операции из соотношения один к трем. Так что я опасаюсь, что полицейский спецназ… – Не полицейский. – Маккейн наконец решил прервать собеседника, чтобы открыть то, до чего дон Гвидо был не в состоянии додуматься самостоятельно. – Совсем не полицейский, мистер Каперони. Вы ошибаетесь, ваши коллеги меня вполне просветили. К тому же мы и сами собрали достаточно информации для того, чтобы понять, что либо полицейская операция будет неэффективна, либо нам придется сосредоточить против Саггети такие силы, что акция получится чересчур шумной и привлекающей внимание. Поэтому мы собираемся задействовать не полицейских. Здесь нужно компактное подразделение, состоящие из профессионалов высшей пробы и оснащенное мощным вооружением, на использование которого полицейскими чаще всего наложены законодательные ограничения. Против Саггети будет работать флотский спецназ, причем специализирующийся на штурме и скрытом проникновении в укрепленные объекты. Кроме того, он будет усилен офицерами военной контрразведки. Их задача – захватить штаб-квартиру клана Саггети и потом просеять через мелкое сито всех, кого они там возьмут. Шах и мат. – Он замолчал, разглядывая вино в бокале на свет.

Каперони взял паузу, переваривал услышанное. Да, похоже, фитиль петарды, который торчит у руководителей мистера Маккейна из задницы, уже подожжен. Бросить против граждан своей страны тяжеловооруженное воинское подразделение… это определенно попахивало обвинением в нарушении конституции. Теоретически дело могло дойти и до импичмента Верховного главнокомандующего. Впрочем, процесс импичмента – дело довольно долгое и хлопотное, а выборы не за горами, так что на самом деле президент особо не рискует. Проблемы могут начаться у его многочисленной выскопоставленной команды, сенаторов и конгрессменов, замешанных в той чудовищной авантюре семилетней давности. Вот, кстати, почему они так засуетились – выборы на носу и взрывоопасный компромат не должен просочиться ни в коем случае…

– Как же вы собираетесь подать населению разгром популярной организации? – поинтересовался дон Гвидо.

– Это наше дело, – отрезал куратор. – Нетрудно вытащить на свет кое-какие материалы и доказать, что рейнджерское подразделение Саггети возникло на базе организованной преступной группировки. Тем более в штаб-квартире клана мы тоже планируем захватить кое-какую жареную информацию. Шах и мат, говорю вам.

– Что требуется от меня?

– Всемерное содействие. Вы видите, я с вами предельно откровенен; все наши планы перед вами как на ладони. Теперь ваш ход.

– У меня есть человек в верхушке клана Саггети, – задумчиво произнес Каперони. – Не слишком надежный, но можно попытаться что-нибудь организовать с его помощью…

– Любопытно, – произнес Маккейн. – Любопытно.

Они беседовали еще больше двух часов, разрабатывая планы грядущей грандиозной операции по уничтожению «Вольных рейнджеров Саггети».

Питер Роджерс по кличке Барракуда, отставной боец десанта Соединенных Миров, участвовавший в битве при Бетельгейзе и легендарной высадке на Новый Сидней, был вполне доволен переменами, произошедшими в его судьбе.

Новая работа, которую ему предложил бывший сослуживец Стив Кувалда, была довольно беспокойной, однако Барракуда никогда не боялся риска. Последние три года он сопровождал корпоративные грузы на Оппенгейме XII, что было ничуть не менее опасно. Над обледеневшим Оппенгеймом все время бушевали страшные снежные бури, поэтому его воздушное пространство было малопригодно для полетов. Все необходимое рабочим вахтовых поселков при рудниках доставлялось по заснеженному грунту караванами вездеходов. Во время каждого рейса караван непременно пару раз подвергался нападению местных бандитов, и вот тогда порой действительно было жарковато.

Сегодня Роджерс работал на самом безопасном участке своей новой службы. Он еще с двумя рейнджерами заступил в суточное дежурство на ресепшн здания, в котором размещалась «Саггети Корпорейшн». Здесь никогда не велась пальба, здание не атаковали вражеские отряды – противники уважали легальный бизнес друг друга. Лишь изредка Питеру приходилось за шиворот выволакивать на улицу абсолютно обдолбанных и ничего не соображающих хиче-ров, за каким-то чертом пытающихся войти в корпоративное здание. Дежурить здесь было безопасно, но скучновато.

Барракуда вышел из-за стойки ресепшн, прошелся перед входом, разминая затекшие ноги. Бросил взгляд в сторону стеклянных входных дверей, мимо которых неторопливо полз аварийный фургон трубопроводной службы. Вернулся к стойке.

– Паоло, дай-ка мне сигаретку, – попросил он коллегу. – И зажигалку.

– Ты же не куришь, – удивился второй рейнджер, бывший мафиозо.

– Бывают ситуации, когда лучше курить, чем не курить.

Паоло озадаченно пожал плечами и полез в карман.

– А давай-ка мне всю пачку, – на ходу переиграл Роджерс, отбирая у коллеги искомое.

– Зачем это? – еще больше удивился напарник.

– Ну дай, дай! Не съем, не бойся. Верну через пять минут.

Оставив недоумевающего коллегу за стойкой, Питер неторопливо вышел на улицу через автоматически распахнувшиеся двери. Демонстративно вынул из кармана пачку сигарет, словно всегда перекуривает на крыльце, закурил, глубоко затянулся, вовремя подавив предательский кашель. Окинул взглядом аварийную машину, остановившуюся у входа в здание, подошел поближе.

– Что, ребята, проблемы? – без особого интереса, словно между прочим, спросил он у двоих ремонтников в желтых светоотражающих жилетах, неохотно ковырявших металлическую крышку люка в асфальте.

– Третий прорыв за день, – устало отозвался один из рабочих, сдвигая каску на затылок. – Все прогнило к чертовой матери. Всю систему менять надо.

– Вы нам смотрите тротуар не затопите, – предупредил Роджерс, зорко поглядывая по сторонам. – И газоны…

– Не волнуйся, командир! – отозвался второй ремонтник. – Полчаса, и нас здесь нет.

– Смотри. Я тебя за язык не тянул.

– Управимся. – Наконец они сковырнули крышку; первый ремонтник заглянул в открытый колодец, отвернулся вполоборота, проговорил в гарнитуру связи: – Джимбо, все как мы и думали. Трубу надо менять целиком. Хорошо, ждем.

Барракуда вернулся на крыльцо, сделал еще несколько полноценных затяжек, героически пытаясь не раскашляться от горячего, едкого, рвущего легкие дыма, швырнул бычок в урну и двинулся обратно на рабочее место.

– Паоло, – вполголоса проговорил он в портативный коммуникатор внутренней связи, не оборачиваясь, но почти физически ощущая, как оба ремонтника сверлят внимательными взглядами его затылок, – тревога-два. Повторяю: тревога-два по всему зданию…

Наверное, не имело бы смысла так паниковать только оттого, что у входа в охраняемое здание остановился аварийный фургон. Возможно, он и не вызвал бы у Роджерса беспокойства, тем более после того, как рейнджер лично убедился, что все в порядке. Однако суматошная служба на Оппенгейме приучила бывшего десантника к бдительности. Чтобы приблизиться к каравану вездеходов, преступники шли на всякие ухищрения, прикидываясь то полицейским патрулем, то заблудившимися туристами, то застрявшими в пурге охранниками другого каравана. Иногда им удавалось перехитрить конвой, но чаще всего их выдавала какая-нибудь небольшая деталь, которой сами бандиты не придавали особого значения. Например, у полицейского сержанта уши оказывались красными от злоупотребления «черным одуванчиком» или вдруг в самый неподходящий момент проявлялся бромикановый тремор. Или у охранника, бывшего Звездного Тюленя, вместо символа подразделения на бицепсе оказывался вытатуирован каторжный дракон…

Ремонтники, копошившиеся возле здания «Хайтауэр Билдинг», выглядели и вели себя вполне естественно. Вот только почему они использовали для связи с другими аварийными экипажами и диспетчерской армейскую гарнитуру с повышенной защитой от прослушивания? Барракуде самому приходилось пользоваться такой в нескольких операциях. Для обычных сантехников было бы дороговато да и просто странно пользоваться секретными разработками военных лабораторий. Кроме того, фургон у них был, мягко говоря, нестандартный: не типовой аварийный «Фабер», в котором в скрюченном состоянии может поместиться от силы человек шесть, а здоровенный «Генчлер», в который без особых проблем можно загнать глидер мистера Саггети.

Кроме того, вокруг здания оказалось удивительно много всяких ремонтников – кроме сантехников, неподалеку стояли машины электриков, многочисленная команда которых на механических подъемниках копошилась возле уличных фонарных столбов и карабкалась на огромное рекламное панно, расположенное прямо напротив окон второго этажа. А метрах в ста по обе стороны от здания какие-то люди в оранжевых жилетах сноровисто устанавливали поперек шоссе складные металлические ограждения и натягивали от стены до стены яркие сети, перекрывая воздушную трассу. Не слишком ли для обычной аварии трубопровода? Впрочем, все это было довольно подозрительно, и не более того. Однако Питер бросил окурок и спешно объявил тревогу, когда из глухого переулка напротив «Хайтауэр Билдинг» внезапно вывернул еще один «Генчлер» с логотипом крупной торговой сети, хотя там не было ни одного магазина или склада. Пусть его потом вздрючат за панику, когда ремонтники благополучно уедут, но в его деле лучше перебдеть, чем недобдеть. Хотя он был почти уверен, что никто его дрючить не будет: излишняя бдительность среди Звездных Тюленей не наказывалась никогда, и это порой спасало целые подразделения от очень крупных неприятностей.

Роджерс шел ко входу в здание, понемногу невольно ускоряя шаг; услышав знакомые звяканье и гудение, побежал. Сейчас по всему зданию, по всем оконным проемам согласно боевому расписанию «тревоги-два» поползли вниз броневые щиты, отсекая помещения от улицы.

Барракуда не добежал до крыльца пары шагов. Псевдоремонтники, извлекшие из-под комбинезонов укороченные плазмометы, поджарили его, словно техасский стейк. Из двух припарковавшихся у здания фургонов точно горох посыпались люди в бронежилетах американского спецназа. Когда они вломились в застекленный тамбур перед входом, бронещиты уже почти опустились, между ними и полом оставалось не больше метра свободного пространства. Нападавшие, оказавшиеся вплотную к преграде, бросились на пол, быстро перекатились под опускающимся щитом и с ходу, прямо с пола открыли ураганный огонь из плазмометов по посту ресепшн.

Паоло и третий охранник пытались отстреливаться из штатных разрядников, но против мощных плазмометов это было несерьезное оружие. Распихивая дымящиеся трупы охранников, один из «ремонтников» перевалился через стойку и бросился к пульту управления охранными системами, однако его надежды не оправдались: кнопки для разблокирования дверей и окон на пульте ресепшн не оказалось. Охранники на входе могли только опустить броневой щит, а поднять его можно было лишь из кабинета начальника службы безопасности.

«Ремонтник» глухо выругался. Это означало, что в самом начале операции спецназ потерял почти девять десятых своей огневой мощи. Все средства усиления – станковые плазмометы, турельные установки, автоматические ленточные гранатометы, способные снести противника морем огня, которые были скрытно размещены в окрестных зданиях и на крышах соседних домов, чтобы подавлять очаги сопротивления и оказывать поддержку штурмовым группам, теперь никак не могли выполнить свою задачу. Полуопущенные броневые створки перекрыли секторы огня и создали большие трудности для комплексов наведения тяжелого оружия. Не говоря уж о том, что даже если оружие и удалось бы каким-то чудом навести на очаг сопротивления, огонь пришлось бы вести прямо сквозь стены, и конструкция здания серьезно пострадала бы, что было чревато его быстрым разрушением.

К тому времени между броневой плитой и бетоном пола осталось не больше сорока сантиметров. «Ремонтники», остававшиеся снаружи, подсунули под опускающуюся металлическую стену три железных ящика с инструментами – те тяжело заскрипели, застонали под невероятной тяжестью, но неудержимое продвижение броневого щита удалось остановить. Нападавшие начали один за другим пролезать в щель, однако из-за неожиданного препятствия проникновение в здание замедлилось, а кроме того, пришлось отказаться от двух тяжелых плазмометов, спрятанных в аварийном фургоне, которые планировалось использовать прямо в составе боевых порядков штурмовых групп: они были слишком велики и в щель не пролезли бы. В результате расчетное время, необходимое для зачистки трех нижних этажей, группа захвата потратила на то, чтобы проникнуть в здание и взять под контроль первый этаж. Опоздание было критическим: оно позволило защитникам здания подтянуться к месту прорыва защитного периметра.

Между рейнджерами и «ремонтниками» завязалась ожесточенная перестрелка. По уму руководителю операции уже на данном этапе следовало бы свернуть операцию, но на карту было поставлено слишком многое. К тому же шансы достичь успеха еще имелись. Несмотря на то, что теперь штурмовым группам оставалось полагаться только на штатное легкое вооружение, согласно данным разведки защитники здания сильно уступали нападавшим в численности и огневой мощи: основные силы подразделения были брошены на войну с мафиозными кланами и в настоящий момент в здании отсутствовали.

– А он говорит: мала-мала ехай, дурак голова! А этот ему: ты за рулем, туда-сюда, ты и ехай, э?

Ларри Джарвис по кличке Заноза, листавший мужской журнал и краем уха ловивший голос напарника, ухмыльнулся. В исполнении Чедки Чалмерса самые древние анекдоты приобретали прелесть новизны.

Сегодня их команда под руководством Джерри Весла охраняла диспетчерскую противовоздушной обороны здания. Это был стратегический объект повышенной важности, поэтому внимание ему уделялось особое. Диспетчерскую отделяли от коридора несколько массивных бронированных дверей, а внутри на всякий случай всегда дежурили несколько бойцов.

Сигнал коммуникатора отвлек Весло от представления, и мафиозо направился в тамбур, чтобы переговорить с бригадиром, никому не мешая.

– Как дела, Джерри? – поинтересовался Конти Жук.

– Порядок, босс. Несем дежурство согласно рейнджерскому уставу. – Весло криво усмехнулся.

– Готовы к работе?

– Ага.

– Только чтобы все было чисто.

– Как положено, босс.

– С новичками как?

Весло посмотрел через приоткрытую дверь на Чедку, который рассказывал очередной бородатый анекдот. Гангстеров, похоже, длина бороды анекдота не смущала: им доставляло неподдельное удовольствие переложение давно знакомых историй на причудливый диалект метиса.

– Нормально все будет с новичками, – пообещал Джерри. – Даже не пикнут.

– Ну что ж, парни… – Конти Жук помолчал. – Тогда пора.

– Понял, сэр. Все сделаем.

Отключив коммуникатор, Весло вернулся за стол в небольшом помещении перед диспетчерской.

– Пора, парни, – негромко произнес он. Джарвис удивленно поднял голову от журнала. О чем это он?..

Внезапно Чедка Чалмерс, поперхнувшись на полуслове, страшно захрипел. Совершенно автоматически Джарвис бросился на пол и резко перекатился. Немедленно сместиться, уйти от следующего выстрела снайпера, обмануть противника… За время рейнджерской службы подзабытые было армейские рефлексы снова обострились до предела. Вот и сейчас он отреагировал на угрожающий раздражитель машинально, не задумавшись даже на долю мгновения. И это спасло ему жизнь, потому что в следующую секунду в гипсокартоновую отделку стены там, где он только что сидел, точно на уровне его сердца, вонзился широкий тесак Банданы. На свою беду, мафиози не умели работать синхронно, и Мануэль чуть запоздал с ударом – к тому времени Занозу уже спугнули. Их не натаскивали на синхрон, как Тюленей, которых в ученом центре заставляли проходить полосу препятствий попарно, но не абы как, а строго одновременно: если кто-то отставал или вырывался вперед, пару возвращали на исходную. Так воспитывалось чувство строгого взаимодействия. Тюлени начинали ощущать друг друга спиной, учились работать синхронно, что порой было жизненной необходимо – например, когда десантникам приходилось одновременно снимать нескольких часовых.

Быстро сделав нижний «вертолет», Ларри сбил с ног Потаскуна, который сзади набросил петлю на шею Чедке. Мигом избавившись от удавки, Чалмерс тут же пригнулся, и стену за его спиной с оглушительным треском опалила молния из разрядника Весла.

– Мочи легавых! – заорал Сверчок.

Бандане наконец удалось выдернуть нож из стены, и он, выставив оружие перед собой, бросился на Занозу, который прыжком из положения лежа снова оказался на ногах. Неуловимым взмахом перехватив его кисть с ножом, Джарвис резко выкрутил ее, с силой дернул на себя, и Мануэль, продолжая движение вперед, по инерции напоролся на собственный клинок, который погрузился ему в грудь по самую рукоятку. На мгновение прижав захрипевшего Бандану к себе, Ларри быстро качнул его влево-вправо, сбивая Веслу прицел, и резко толкнул выведенного из строя противника вперед и влево, одновременно уходя в противоположную сторону. Мощный разряд, попавший в живот латиносу, вскипятил кровь у него в жилах и окончательно отправил его в ад без права судебной апелляции.

Между тем Чедка Чалмерс занимался Билли Потаскуном. Тот оказался не самым сильным рукопашным бойцом, и метису удалось вырубить его с третьего удара. Сверчок не мог обстрелять метиса из плазмомета без риска попасть в своего, но, когда оглушенный Билли отправился в угол и Дику больше ничего не мешало поджарить бывшего проводника, тот ушел от плазменной очереди нырком вперед с одновременным кувырком через голову. Завершая кувырок, Чедка хладнокровно и расчетливо ударил оказавшегося прямо напротив него Джерри Весло, который с проклятиями выцеливал все время уходящего с линии огня Джарвиса, обеими ногами чуть ниже левого колена. Раздался отчетливый хруст, Весло заорал, выронил разрядник и принялся с воем кататься по полу, от дикой боли позабыв все на свете. Оставшийся без противника Заноза бросился на оторопевшего Дика Сверчка и прежде, чем тот успел сделать еще один выстрел, сломал ему челюсть и вырвал плазмомет из рук.

– Нормальненько, – проговорил Ларри, взяв на прицел нокаутированных противников. – Это за каким же чертом они так сделали, а?

Из-за двери машинного зала выглянул один из дежурных, встревоженный пальбой.

– Все под контролем, – заверил его Джарвис, предупреждая удивленный вопрос. – Ребята немного повздорили между собой. Нельзя заступать на дежурство обдолбанными. – Он посмотрел на диспетчера. – Все под контролем, говорю! Несите службу в установленном порядке.

Убедившись, что его не пытаются взять в заложники или заставить отключить защитную систему, немного успокоившийся дежурный снова исчез за дверью.

– Моя-твоя, белый ублюдок совсем дурак голова с ума посходил! – сипло прокомментировал бывший проводник, растирая пострадавшее горло. – Еще немного – и чик бы мастер Чедка! Совсем чик! Бачка Ларри, звони-жалуйся мистер Жук, пусть приходит забирает свой белый плесень!

– Нет, Чедка, – проговорил Заноза. – Не будем мы мистеру Жуку звонить. Весло ведь с ним разговаривал перед тем, как они на нас напали. Может быть, он и подал сигнал?..

Чалмерс молча хлопал глазами, пытаясь скорректировать свою картину мира в соответствии с этим ужасным подозрением. Впрочем, после того как Грег Челюсть оказался русским шпионом, уже не было ничего невозможного.

Ларри вытащил коммуникатор, быстро связался с Бампером. Особо злоупотреблять этим номером не рекомендовалось, чтобы не отнимать у начальника службы безопасности драгоценное время по пустякам, однако Кении настоял, чтобы он был у всех новоприбывших рейнджеров, дабы любой из них мог связаться с ним в экстренном случае.

– Босс! Босс! Тревога-три! На нас с напарником напали члены нашей группы. Предположительно пытались взять контроль над диспетчерской противовоздушной обороны. Нападавшие в количестве трех человек заштабелированы, один ликвидирован. Необходимо срочно усилить бдительность на всех этажах…

– Мать, – устало откликнулся Кении Бампер. – По всему зданию только что объявлена тревога-два, и бригадир должен был вам это передать. В подразделении мятеж. Захвачены все верхние этажи, кроме нашего, – ребята службы безопасности все-таки сумели организовать оборону. А снизу долбятся в дверь еще какие-то отморозки под видом полицейского спецназа. Я непрерывно вызываю босса, но он не отвечает…

Джарвис чуть не подавился собственным изумлением. А когда переварил новую информацию, едва не зарычал от ярости. Они не успели! Чертов русский все-таки добился своего! Надо было сразу сообщать о своих подозрениях Бамперу, а не играть в отважного скаута, выслеживающего вражеского лазутчика…

– На нас напали после звонка Жука, – сказал он. – Боюсь, наш бригадир тоже в числе мятежников.

– Ребята, запритесь изнутри и сидите тихо, – сказал Бампер. – Вас наверняка попытаются выколупнуть из диспетчерской. Не выполнять ничьих приказов, кроме моих, мистера Саггети и мисс Джулии. Когда в наше воздушное пространство вторгнутся неопознанные катера или глидеры, бить на поражение – под мою ответственность. Если нам на крышу высадят десант, я вас четвертую. Все ясно?

– Так точно, сэр.

– Добже.

Заноза отключил коммуникатор и посмотрел на Чедку.

– Снова мы с тобой попали в переделку, брат, – проговорил он.

Чедка расцвел:

– Снова, э?! Дай пять, бачка! Тут работать веселее-интереснее, чем на Эшмол!..

Поначалу спецназ постепенно теснил защитников здания, вынуждая их оставлять коридор за коридором. Но вскоре матерые десантники закрепились на позициях, и продвижение захлебнулось.

По всему этажу вырубили освещение – видимо, постарались те самые электромонтеры, – и сражаться теперь приходилось в полной темноте. У нападавших имелись приборы ночного видения, однако это почти не давало им преимущества: огонь велся столь плотный, что рейнджеры прекрасно ориентировались в ослепительном свете непрерывных стробоскопических плазменных вспышек.

Группа спецназовцев пыталась прорваться к лифтам, но их хладнокровно отсекли от огневого прикрытия, загнали в угол и расстреляли практически в упор. Дональд Густавссон по кличке Лапа, бывший сержант звездного кос-модесанта, быстро присел на корточки над убитым спецназовцем, перевернул на спину.

– Чеснок, посвети-ка! – попросил он и, когда напарник включил крошечный фонарик на стволе плазмомета, принялся придирчиво изучать вражеское снаряжение. – Так, броник армейского спецназа облегченный, шлем хороший… в голову лучше не бить… щитки на руках и ногах…

Лапа снял с уха убитого гарнитуру связи, приложил к своему. Тишина взорвалась голосами спецназовцев:

– Четыре угла тринадцать!

– Два – двенадцать, жду!

– Маслина прямо, два над головой!

– Угол восемь! Быстрее!

– Кот, держим верх! Красный одиннадцать!

В общем-то Густавссон и не надеялся, что специальный шифрованный код, при помощи которого переговаривались спецназовцы, совпадает со стандартным кодом Звездных Тюленей, поэтому из переговоров мало что понял. Хотя было, было в нем нечто похожее. Вроде бы основной принцип кодирования один и тот же, а изменен только набор базовых слов. «Угол» – это наверняка то же, что у Тюленей называлось «стрела»… Однако главное он услышал: обычная сосредоточенная тишина, царящая в эфире, когда операция разворачивается строго по плану и каждый четко знает свое место и алгоритм действий, сменилась возбужденным галдежом и уточнением диспозиции. Блицкриг явно захлебнулся.

Он снова нагнулся над убитым, чтобы бросить на его тело бесполезную гарнитуру, когда луч света крошечного фонарика, описав кривую дугу, упал на лицо погибшего спецназовца.

– Твою ж мать! – выдохнул внезапно Чеснок. – Это же Ягуар!..

Лапа быстро снова присел на корточки, повернул голову убитого к себе. Несколько мгновений вглядывался, темнея лицом. Поднял взгляд на напарника. Приложил два пальца к шее убитого в напрасной надежде уловить нитевидный пульс.

В сумраке Чесноку не было видно глаз бывшего сержанта, но он готов был держать пари, что в них сейчас отражается напряженная работа мысли. Подразделения спецназа флота – структура довольно компактная, все ветераны знают друг друга, поскольку все они прошли учебку на Форт-Брэгге и служили в очень ограниченном числе подразделений, регулярно подвергаясь ротации. Элита по определению не может быть многочисленной. Лапа знал Ягуара по «Команде 211», которая базировалась на Кеннеди. Когда сержанта перевели в Тюлени, Ягуар все еще оставался в той команде… Меньше всего Густавссон мог ожидать, что им доведется однажды встретиться вот так. Черт возьми, они же всегда были и до сих пор остаются по одну сторону баррикад! Брат Ягуар, который дважды спасал ему жизнь в безнадежной ситуации, с которым они прошли огонь и воду, – и при очередной встрече поприветствовали друг друга не поднятыми стаканами, а плазменными вспышками…

Густавссон шевельнулся, старательно прочистил горло.

– Внимание, Тюлени! – открытым текстом рявкнул он в гарнитуру Ягуара. – Это сержант Лапа, вашу мать! Прекратить огонь, крысиное мясо! Повторяю: прекратить огонь! По своим работаете!..

И остервенелый визг плазмометов в конце коридора внезапно начал затихать! Теперь Лапа заорал уже в рейнджерский коммуникатор:

– Стоп, ребята! Не стрелять! Там наши! Тюлени!..

Несколько секунд на частоте нападавших царила ошеломленная тишина. Затем раздался осторожный голос:

– Сэр, если это действительно вы, то в каком батальоне…

– Кевин! – мигом опознал Густавссон по голосу, сразу сделав бессмысленной дальнейшую проверку. – Кевин Бородавка! Здесь Лапа. Привет, боец!

– Привет, сэр! – недоуменно отозвался Кевин. – Что, черт возьми, происходит?

– Ребята, вы работаете по своим! – заявил бывший сержант. – Со мной Харя, Чеснок и Волк.

– Со мной Куча, Зебра, Череп и Ягуар, – отозвался Бородавка. – Ничего не понимаю…

– Все, нет больше Ягуара! – отрезал Лапа. – Парни, я не знаю, какой лапши вам навешали на уши в этот раз, но вы атакуете штаб-квартиру вольного рейнджерского подразделения.

– Нам сказали, что мы должны зачистить гнездо опасного мафиозного клана, – после паузы произнес Бородавка.

– Вы меня знаете, я по доброй воле в дерьмо не вляпываюсь, – с нажимом произнес рейнджер. – И если мы с ребятами на этой стороне, то, значит, с подразделением все в порядке. А вот вам правительство уже не первый раз мозги пудрит, пора бы уже привыкнуть к чудесам…

– Два угла девять! – вдруг раздалось в наушниках раздраженное. – Адамс, что за три – восемь через четыре угла двадцать пять раз твою налево!

– Пошел на хрен, лейтенант, – устало откликнулся Кевин Бородавка.

– Сержант, пожалуйста, не пропадайте, сэр. Давайте все-таки уточним ситуацию…