"Павел Нилин. Через кладбище" - читать интересную книгу автора

расписаться со мной. То есть полностью оформиться как моя супруга. А как
же я могу это позволить при живой-то законной жене? Бабенку пришлось
отпустить. Она за одного вдовца официально вышла замуж. И вот теперь
гляди. Немцы ожидают от меня верной службы - стало быть, подлости.
Партизаны же, напротив, требуют, чтобы я подлости не делал. И душа и
совесть моя этого не позволят. Значит, как же я могу долго продержаться на
своем немецком посту?
- Да, - опять покачал головой Михась. И снова спросил: - А может,
правда, вам лучше в партизаны пойти?
- Да я же говорю и повторяю - я с полным удовольствием, хоть завтра. Но
Казаков одно лишь утверждает: "Погоди! Погоди, говорит, еще хоть с
полгода. Ты нам больше нужен у немцев, чем у партизан". Видишь, какое
дело. И он сам, Казаков, иногда разной хитростью поддерживает-меня на моей
немецкой должности, о чем можно рассказать разве что после войны. Если я,
конечно, сохранюсь, во что уж не сильно верю...
- Это плохо, - вздохнул Михась.
- Что плохо?
- Ну, что вы не верите.
- Да верю я, дорогой, во все верю, - задергал вожжами Сазон Иванович. -
И немцы ведь верят, что я их верный слуга... Перед самой войной, если ты
хочешь знать, время прошлое, брата моего родного, Степана, в Сибири
невинно сгубили. А брат у меня был лучше меня - партийный, настоящий, с
юных лет коммунист. И по профессии - военный врач. Вот немцы все учитывают
и считают, что из-за брата я должен быть теперь лютый враг Советской
власти...
Издали послышался визг пилы. Но пильщиков не было видно. Их увидел
Михась, когда телега поравнялась с развалинами элеватора. Здесь за
развалинами стояли высокие козлы, на которых поместилось толстое бревно.
Один мужик - наверху, на козлах, другой - внизу, у горы опилок, шаркали
продольной пилой. Нарезали доски.
А возле них ходил обсыпанный по плечам опилками худой старик в мятой
шляпе.
- Тараничев, - поглядел на него Сазон Иванович. И приподнял картуз: -
Доброго здоровья, Федор Федорыч. Бог помощь...
И старик махнул шляпой, поздоровался.
- Богатый был при нэпе мужчина, - объяснил Сазон Иванович, когда они
проехали. - Десять лет, наверно, в лагерях где-то пробыл. И вот при немцах
вдруг объявился. Дом строит. Женился тут на днях на старости лет на
молодой красноармейке. Значит, тоже на что-то рассчитывает, располагает...
Все это, однако, мало интересовало сейчас Михася. Его поразили слова
Сазона Ивановича о брате. И он только об этом думал. Наконец решился
спросить:
- Кто же погубил вашего брата?
- Да разве одного моего брата... И вот немцы сейчас пишут об этом в
своих газетках, колют нам глаза: глядите, мол...
- Немцы нам - враги, - сердито прищурился Михась. - Неужели мы будем
слушать фашистов и читать их газетки?
- Но ведь люди-то наши читают, - вынул из передка телеги клочок газеты
Сазон Иванович. - И эти газетки действуют против нас. Огорчают наш народ.
И мешают нам воевать, поскольку люди наши не все соображают, где правда, а