"Павел Нилин. Через кладбище" - читать интересную книгу автора

ортскомендатура. Нет, просто неприятно было вспоминать, как он учился
здесь. Плохо учился. И его постоянно угнетало состояние виновности перед
учителями, чья строгость и придирчивость никогда не совпадали с его
представлением о справедливости.
Михась долго смотрел на развалины МТС. И у него внезапно опять
согрелось за пазухой то место, куда по утрам, отправляясь на работу,
запихивал еще горячие картофельные лепешки, завернутые матерью в газету и
чистую тряпочку.
Мать давала ему еще кусок сахару, когда в доме иногда бывал сахар. А
Михась отказывался: не маленький, ешь, мол, сама. Но мать смеялась: "Бери,
бери, пока не женатый. Женишься, сахару не поешь. Детям придется
оставлять..."
Все это было перед самой войной, меньше двух лет назад. Но сейчас не
верилось, что было это все так недавно. Уж очень старыми выглядели отсюда,
со склона горы, развалины МТС, точно это руины какого-то древнего замка на
берегу взволнованной свинцово-сизой реки.
Михась медленно спускается с кладбищенской горы. А память настойчиво
восстанавливает все как было. И он снова чувствует себя тем мальчиком,
каким был тогда, осенью тысяча девятьсот сорокового года, когда его
приняли учеником в мастерскую при МТС.
Их собралось в то время с десяток, разного возраста мальчишек из разных
деревень. Они быстро перезнакомились и дня два крутились без всякого
смысла вокруг тракторов, успев только вымазаться в мазуте.
В конце второго дня пожилой человек из конторы, записывавший их фамилии
и адреса, сказал:
- Теперь, ребята, хорошенько помойтесь, чтобы у вас был приличный вид.
Не на речке помойтесь, а вон там у нас есть горячий душ. После с вами
будет разговаривать главный механик...
В душевой кроме ребят мылся немолодой широкоплечий мужчина, весь, по
всему телу, исколотый синей татуировкой. Деревенским ребятам был, конечно,
в диковинку этот разрисованный дядька: на груди распластал крылья орел, на
плечах извиваются змеи, на спине, на лопатках - две голые женщины с
зонтиками.
Ребята сперва почтительно и робко разглядывали его, потом стали
тихонько посмеиваться.
А дядька, как глухонемой, будто не слышал ничего. Мылся, похлестывал
себя большой мочалкой в мыльной пене.
Только один раз, когда, подталкивая друг друга под горячую воду,
мальчишки нечаянно толкнули и его, он сказал:
- Ну-ка вы, орлы! Поаккуратнее. А то еще ошпарите меня. Тут же, вы
смотрите, два крана. Можно смешивать воду.
Показал, как это делается.
Шкулевич Микола, уже великовозрастный паренек, хотел сделать точно так,
но его вдруг обдало горячей водой, и он выругался.
- Ты не матерись, - посоветовал Михась. - А то главный механик узнает и
выгонит тебя.
- Не выгонит, - дурашливо загоготал Микола, подскочив под холодную
воду. - Я сам, может, скоро стану главным механиком. И может, еще его
самого выгоню...
Искупавшись, ребята вышли на поляну против конторы, откуда должен был