"Павел Нилин. Через кладбище" - читать интересную книгу автора

Михась. Бери этот "вальтер". У меня другой есть. Бери. Я даю его тебе на
счастье. У него полная обойма. Он как перышко легкий. И вообще - удобный
во всяком случае. Ты его в любую минуту везде спрячешь. Если, понятно,
тебя вдруг будут обыскивать. Там же, в Жухаловичах, на каждом шагу немцы.
- Да нету там никаких немцев. - Михась снова вынимает из кармана
Клавкин пистолет и кладет его рядом с нею на бревно. - Что я там, разве
никогда не был, в Жухаловичах?
- Там на каждом шагу немцы, - жарко шепчет Клавка. - Я там летом была.
И меня там тоже на базаре вдруг начали обыскивать. Но я так спрятала этот
"вальтер"...
- Куда же ты его спрятала?
- Не важно, - краснеет Клавка, краснеет, как вспыхивает. - Возьми,
возьми, Михась.
Михась ставит пустую миску на траву:
- Не надо мне ничего, Клавка. И никакого пистолета...
- Ну скажи: Клавочка. Все Клавка и Клавка. Скажи: Клавочка. Хочешь, я
тебя поцелую?
- Да иди ты, - теряется Михась. - Для чего это вдруг?
- Грубый ты какой. А я почему-то всегда тебя жалею. И всегда тебя жду,
когда ты на операции. И даже боюсь иногда, что ты не вернешься. Когда вы
на той неделе ходили на Блатин подрывать эшелон, ставили какую-то новую
мину, без шнурка, я, ты знаешь, три ночи не спала. Я еще тогда хотела тебя
поцеловать, когда ты вернулся. Но ты... помнишь, я подошла к тебе, а ты
даже не обратил никакого внимания.
- А для чего я должен обращать?
- Ну неужели ты ничего не понимаешь, не осознаешь? Неужели ты не
чувствуешь, что где-то есть человек, который тебя... жалеет?
- А для чего меня жалеть? Что я - инвалид какой-нибудь?
- А разве только инвалидов жалеют? Но все равно я тебя поцелую...
Клавка вдруг так сильно обняла, так крепко сдавила его шею, что ему
стало душно и он не смог бы ее оторвать от себя.
Она поцеловала его не в губы, а сперва в один глаз, потом в другой.
- Это я целую тебя на память. Чтобы ты вспомнил меня, если тебе будет
плохо. И если ты вспомнишь меня, ты не пропадешь нигде и никогда. Ни при
каких обстоятельствах.
- Ты что, ворожея? - спросил Михась. - Или просто - суеверная?
- Я счастливая, - облизала пухлые губы Клавка. - Усваиваешь, я -
счастливая? И я люблю тебя. И ты никогда нигде не пропадешь. Я ручаюсь...
- А документы ты мне выдала, ты считаешь, хорошие?
- Печать плохая, - вздохнула Клавка. - Но Константин Савельич правильно
сказал - зажми ее вот так пальцем.
Бородатый мужик, сидевший под кустом в отдалении, наелся.
Михась видел, как он корочкой протер внутри миски и дожевывал эту
корочку, солидно оглаживая бороду.
Вот наконец мужик встал и пошел к костру, - должно быть, сдавать пустую
миску Лиде.
Михась слушал торопливую, взволнованную речь Клавки, не вникая во все
слова. Напряженно ждал, когда бородатый направится от костра к лошади,
белевшей за кустарником.
Там за орешником, за липами, между дубов и ясеней, пролегла неширокая