"Павел Нилин. Егор или Василий? (про войну)" - читать интересную книгу автора

спрашивает: - Вы кто такие есть?
- Да это ты, Егорша, что ли, глухарь собачий? Окосел? - раздраженно
спрашивает фигура.
- Василий?
И в этом слове, в голосе пулеметчика, сразу совмещаются и радость, и
разочарование, и конфуз.
- Это как же я тебя сразу-то не признал, Василий Семеныч? За фрица
принял...
Пулеметчик ползет к брату. Между ними громко чавкает грязь.
- Погоди, - говорит Василий и снова уползает назад, в совсем густую,
непроглядную темноту.
Пулеметчик возвращается к политруку. Политрук молчит. Потом чуть слышно
смеется в темноте. Пулеметчик говорит задумчиво:
- Бывает какая глупость... а? Брата родного чуть не прикончил. И откуда
он взялся, шайтан его знает!
Минуты через три к ним приближаются ползком фигур десять - пятнадцать
или больше. Всех не различить в темноте.
Это сержант Мурашов выводит на нашу сторону свою разведывательную
группу.
Молча они продвигаются гуськом мимо сторожевого охранения и уползают в
наш тыл.
А Егор Мурашов по-прежнему лежит у пулемета.
Политрук пробыл около него еще минут десять и тоже уполз.
Егор Мурашов лежит один и думает о странностях судьбы.


Утром гвардии сержант Василий Мурашов, уже доложивший в штабе о
результатах разведки, явился, чисто выбритый и чуть исхудавший, в землянку
к брату-пулеметчику, разбудил его и спросил, что слышно из дома.
О ночном происшествии ни старший, ни младший брат не сказали ни слова,
будто ночью ничего особенного не произошло.
Сидя на бревнышке, Егор Мурашов рассказывал не торопясь, по порядку,
все, что пишет мать, и потом сообщил о рождении племянника.
- Понимаешь, ребенка-то они еще никак не назвали. Все тебя разыскивали.
- А как же он без имени живет? Надо бы его все-таки назвать. - И
Василий задумался.
- А кроме того, - продолжал Егор, - мамаша пишет, что они желают, чтоб
мальчишку назвали как-нибудь получше. В том смысле, что, мол, обычай есть
называть по какому-нибудь хорошему случаю. Например, она пишет так:
"Может, у вас в части есть какой-нибудь герой, так вот, - она пишет, -
хорошо бы мальчика, раз он первый, назвать, как какого-нибудь героя..."
Василий продолжал думать. Потом сказал:
- Ну что ж, давай назовем Егором. Пускай у нас в семействе будет два
Егора. И оба Мурашовы.
- Почему Егором?
- Потому, - сказал Василий почти сердито и помолчал, сколько требовало
раздумье. - Потому, что если б трус на твоем месте сегодня ночью сидел, то
меня бы, может, больше не было. Он с испугу обязательно бы в меня или
гранату кинул, или из пулемета шарахнул.
- Это правильно, - согласился Егор и, тоже помолчав некоторое время,