"Норберт Ниман. Школа насилия " - читать интересную книгу автора

бакенбарды и огромные глаза цвета морской волны. В том-то и дело, что у него
огромные глаза цвета морской волны, о чем невзначай упомянула Петра, ставя
меня, как она соизволила выразиться, в известность о своих новых
обстоятельствах. Я представил: мирно жужжит шлифователь, "Классическая
музыка для хорошего самочувствия" создает мягкий звуковой фон, слева
плевательница, справа это теплое подвижное туловище в зеленом медицинском
прикиде, хром и белый лак в свете зубоврачебной лампы, и тут-то оно и
заполыхало, пламя их страсти, пламя желания, которое очень быстро раздулось
в любовь до гроба.
"Могу ли я сегодня вечером принять вас у себя дома?"
"А у вас дома такой же великолепный бор?"
Ну хватит, это невыносимо, вечно меня заносит, плевать, каждый раз все
смешивается у меня в мозгу. Если меня занимает Надя, то занимает и Люци, и
моя бывшая жена. Звоню Петре, а из головы не выходит Надя. Когда Люци бывает
у меня, я то и дело ошибаюсь, обращаясь к ней по имени. Надя, Люци, Петра.
Петра, Люци, Надя, так и спятить недолго.
Надя Залман, в общем, я не могу описать ее тебе по-настоящему точно.
Волосы короткие, светлые, она постоянно отводит пряди со лба за уши.
Стройная, изящная. Еще этот пирсинг на брови, этот рот. И бледная, в самом
деле необычайно белая кожа, усеянная множеством маленьких родинок. Но все
равно, дело вовсе не в этом, так и знай, и можешь подавиться своей
издевательской ухмылкой. Тогда в чем же, в чем, спросишь ты.
Ну что ты пристал! И нечего сразу кривить рожу, если я скажу, что она
всегда кажется мне такой обнаженной, такой прозрачной. Ты опять подумал не
то - я хотел сказать, она человек, от которого примешь все, она внушает
чувство, что никогда не лжет, совсем не умеет лгать. Нет, неверно. Я бы
никогда не стал утверждать, что в Наде вообще нет ничего реального,
неподдельного, подлинного. Но в то же время она просто пропускает сквозь
себя все подряд, в точности как и мы, остальные, она - фильтр того потока
впечатлений, который обрушивается на любого из нас. Но эти впечатления,
пройдя сквозь нее, так мне во всяком случае представляется, остаются странно
цельными, неповрежденными, скорее даже более четкими, громкими, как будто
она - что-то вроде усилителя. Я к чему клоню: она реагирует на все, с чем
сталкивается, что вбирает в себя, так серьезно, так спонтанно, так живо.
Ибо у нее есть воля, какой я еще не встречал. Не случайно ее два раза
подряд избирали старостой класса. Причем она, похоже, ничего для этого не
предпринимала. Ее авторитет, ничем в общем-то не обоснованный, признается
безоговорочно. Почему, например, Дэни, который и на этой репетиции просто
молча улыбается, да и всегда почти не раскрывает рта и ничего другого тоже
не делает, почему этот Улыбчивый выбрал Надю в подруги? Это она его, так
сказать, прибрала к рукам. А почему именно его, такого бездельника? -
спросишь ты. Хотел бы я сам знать... С тех пор как эти двое вместе, они,
мягко говоря, неприкосновенны для ровесников. Он улыбается, она говорит.
Скажет Надя: есть дело, - и оно явно и сразу становится делом всех
остальных. Так-то. Может быть, в этом и кроется причина их партнерства. Дэни
для нее - идеальная платформа и надежное прикрытие тыла. Кроме того,
говорят, что этот парень вне школы или, если угодно, в реальной жизни
главарь какой-то группировки со слегка христианским душком. Думаешь, странно
для школьников, которые вытворяют такие вещи? Согласен, странно. И конечно,
они вызывают враждебность. Во время перемен, во дворе, где тусуются и