"Норберт Ниман. Школа насилия " - читать интересную книгу автора

Мое опровержение - ты сам, твоя никчемность например. Говорю тебе это
прямо в лицо. Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что значит вести
беседу, говорить по душам. Ты не умеешь слушать, не желаешь ни во что
вникать. Все, что тебя интересует, - это ты сам.
По правде говоря, публика для тебя - последнее дерьмо. Ты
рассматриваешь ее как сырье, это единственный известный тебе подход.
Ты глуп.
Заглатываешь ли ты кусок человеческой жизни или присобачиваешь к
человеческой жизни кусок себя, - разницы нет. Ты вырезаешь что-то в одном
месте и пришиваешь к другому. То, чем ты занимаешься, - сплошной гигантский
бизнес по трансплантации. А мы вынуждены либо смотреть со стороны на эту
вивисекцию и пересадку живой ткани, либо присутствовать в студии и послушно
ложиться на твои операционные столы, под свет твоих операционных ламп. Все
мы маленькие, жалкие, убогие, хромые чудовища, наспех сварганенные тобою:
член за членом, орган за органом, мускул за мускулом. Загнанные,
непредсказуемые монстры. Непредсказуемые для себя и для других, подгоняемые
безотчетными вожделениями, достаточно темными для нас самих.
Но ты и очень хитер.
Хотя в принципе любой из нас вполне осознает свое положение. Но стоит
только об этом задуматься, как ты подворачиваешься снова, встречаешь на
каком-то углу, на каком-то экране, и мы тут же забываем, о чем думали. Ах, я
давным-давно понял, как ты это делаешь.
Ты притворяешься, что ты есть.
Лицедействуешь, делая вид, что ты - один из нас и просто озвучиваешь
наши мысли. Дескать, ужасно, что все мы, как зомби, вслепую тычемся по
свету. Глядите, говоришь ты, я тоже об этом знаю, я точно в таком же
положении, что и вы. И мы сразу обращаемся в слух. В твой слух. В твое ухо.
А говоря точнее, в ухо, которое ты нам только что отрезал. Нет, нельзя
принимать за чистую монету твою симпатию к нашей жизни, сострадание к нашим
заботам, страхам и трудностям. А главное, нельзя верить, что ты и впрямь
адресуешься к нам. Это нелепо, наивно. Более того, это опасно.
Не желаю тебя слушать.
В конце концов, я по горькому опыту знаю: не стоит ждать от тебя хотя
бы малейшего намека на то, что скрывается за мнимыми вещами. За твоими
сюжетами, этими голыми фактами и клочками историй. За ними много чего
скрывается. Пусть послужит мне уроком моя раздерганность, срыв и болезнь
после всего, что случилось. Ведь после той недели, тех выходных, того
воскресенья, когда я сдал Люци ее матери, вернул в родительский, ха-ха, дом,
я сломался, так и знай. Двенадцатый день лежу в постели, напичканный
транквилизаторами. Домашний врач хотел даже положить меня в нервную клинику.
А я не хочу, не нуждаюсь я во врачах. Не срабатывает в другом месте, где-то
здесь, повыше, в мозгу. Перегрузка, если тебе так угодно.
Я установлю над тобой контроль.
Завтра же возьму тебя в оборот. Или послезавтра. Уже не для того, чтобы
учинить тебе допрос с пристрастием, но чтобы лишить иллюзии себя, чтобы
обрести ясность, упорядочить материал. Ибо с этого момента я кладу тебя на
кушетку, я играю доктора. Твоего психиатра. Я достаточно уравновешен. Мое
полное воздержание от тебя за прошедшие два месяца помогло. И то, что я
таким образом, а именно сойдя вдруг с катушек, избежал школы, сказалось на
мне весьма благотворно. Последние школьные дни, выпускные мероприятия и