"Норберт Ниман. Школа насилия " - читать интересную книгу автора

силуэты нескольких коров, стоявших перед закрытыми воротами загона на гребне
холма. Следуя внезапному импульсу, я свернул направо на какую-то боковую
тропу, заброшенную просеку с глубокими, рыхлыми, вязкими колеями. Описав
большой полукруг, она привела меня обратно в лес. Теперь я думал только о
том, как, прыгая между рытвинами, не угодить в глинистые ямы и в заросли
крапивы. Через некоторое время начался подъем, тропа становилась еле
заметна, я снова смог оглядеться.
В этой части леса я еще не бывал. Пробежав трусцой метров
двести-триста, я оказался на поляне, а тропа окончательно исчезла в высокой
траве. Я остановился, несколько раз повернулся. Быстро, задыхаясь. Из
подмышек по бокам в складки жира на животе градом катился пот. Только теперь
я сообразил, что уже очень темно, птицы умолкли. На небе уже показались
первые звезды. Плыть, подумал я, плыть, я чувствую себя так, будто плыву,
потому что развожу руками, пробираясь к поваленному дереву, торчащему из
кустарника посреди поляны. Я уселся на ствол и стал разгадывать, в каком
направлении может находиться город.
Ты только представь себе, ведь я и в самом деле заблудился. Сижу на
поваленном дереве посреди ночи, потею в своем идиотском спортивном костюме
для бега трусцой. Сбился с дороги, как в сказке братьев Гримм, и это в конце
двадцатого века. Я воображал, как тычусь наобум в этом мраке, как застреваю
в колючих зарослях ежевики, как ветви хлещут меня по лицу и бьют по
лодыжкам. Короче, я действительно испугался.
Но вместо того, чтобы серьезно заняться решением проблемы, отнюдь не
решаемой философскими раздумьями, я тут же принялся во весь голос проклинать
некий фантом, обвиняя его в моей хреновой и анекдотичной ситуации. А фантом
сей - это был ты, мой милый.
То есть я, разумеется, понимал, что мои проклятия не по адресу. Упрекая
тебя в своем унизительно отчаянном положении, я вполне отдавал себе отчет,
что так мне и надо, и поделом. Я извращенец, ты видишь меня насквозь.
Буквально это я и орал на весь лес.
"Я извращенец, а ты ясновидящий. Для тебя мир - открытая книга. Вся
хитрость, как известно, в том, чтобы уметь ее прочесть".
Да, казалось, я бесконечно долго сидел на этом поваленном дереве, все
больше приходя к выводу, что ты откровенно злорадствуешь при виде моего
унижения, что ты его желаешь. Ты циничный триумфатор, я шут гороховый. Я как
бы глядел на себя твоими глазами. Говорил твоими устами. И разразился твоим
громогласным хохотом. В конце концов я отвлекся от того позорного зрелища,
которое сам себе являл. Развалился между двумя замшелыми корнями и принялся
разглядывать ночное небо в поисках тех немногих созведий, которые знал.
Большая Медведица, Орион, Малая Медведица. Я закрыл глаза. Ничего не
помогало.
Я что хочу сказать - я ведь, собственно, хотел вытравить из головы эти
картинки, то есть Надю, то есть тебя. Ты торчишь там иногда, как
осточертевшее привидение, а вчера я целый день видел перед собой твою
издевательскую ухмылку. Но вместо того, чтобы наконец снова от тебя
отделаться, я, в довершение всех бед, начал сочинять тебе красочную
биографию. Сперва подумал: каким, интересно, ты был в свое время школьником?
И сразу вообразил этакого панка, каких лет двадцать пять назад было навалом.
Разумеется, этакого изысканного бунтаря, высоколобого всезнайку. Который,
например, на каждом уроке встречает малость отставшего от жизни учителя