"Галина Николаева. Жатва" - читать интересную книгу автора "Хозяин как будто хороший, - думал Андрей. - А каков он с партийной
стороны?" Он сел свободнее, протянул Василию портсигар и уже другим, сердечным и задушевным, тоном задал Василию вопрос, как будто бы неожиданный и не имеющий прямого отношения к делу: - Вы из этого колхоза, Василий Кузьмич? - Коренной житель. - Хорош был колхоз до войны? Быстрая, внезапная и неудержимая улыбка вспыхнула на лице Бортникова. От того, что зубы оставались плотно стиснутыми, улыбка казалась жестковатой и озорной, но темные, глаза смягчились, и в лице появилось что-то одновременно и жаркое и лихое, и застенчивое и доброе. - Какой был колхоз! Про Алексея Лукича, председателя нашего, не приходилось слышать? - Как же, знаю! - Справедливый был человек и редкостного ума. Затылком видел! Как при нем стояло хозяйство! Идешь, бывало, по конному - полы выскоблены, перегородки выбелены, кони стоят один к одному, бока, что караваи, хвосты подвязаны. У каждого на полке своя сбруечка, а на ней медяшки светятся, что золото. - Бортников говорил увлеченно, блестя глазами и улыбкой, помогая себе широкими жестами больших темных рук. - А в поле выедешь - знаете косогор за выгоном? - выедешь, а там хлеба стеной, трактора не видно! Едешь с жаткой, а они шумят, как волна, аж ветер от них. По двадцать пять центнеров случалось убирать... по пяти килограммов на трудодень выдавали. Захваченный воспоминаниями, он, забывшись, смотрел в окно. Василий, словно очнувшись, встряхнул головой: - Да оно ясно, почему. Коммунисты ушли на фронт. Наилучшие работники тоже ушли. Да двадцать коней отдали армии. Всю работу надо было перестраивать наново. В эдакую трудную пору нужно крепкого хозяина, а председатель, как на грех, попался никчемный. Где председатель негодящий, там в колхозе разброд и неразбериха. Кое-кто из колхозников решил не сообща выбиваться, а в одиночку, по старинке-матушке. Кое-кто повернулся к колхозу задом, к лесу передом: липовым лыком занялись, веревочку вьют. - А как вы планируете будущее колхоза? - Как? - председатель нагнул голову, выставил упрямый темный лоб. - Если поможете с тяглом и семенами, то с первого урожая выбьемся из отстающих, со второго - поднимемся до хороших, с третьего - выйдем в передовые. Или я жив не буду, или сделаю, как сказал! - Бортников вынул из-за пазухи свернутую вдвое тетрадь: - Смотрите! Все рассчитано тут. Сколько какой бригаде каких удобрений, куда возить на конях и на салазках. Сколько с какой коровы и какой доярке добиться удоя. Полный план. Андрей веселел с каждым словом. Уверенность, с которой председатель говорил о будущем, волнение, с которым он вспоминал о прошлом, то, что, вспоминая, он прежде всего рассказал о колхозных хлебах и конях и лишь вскользь коснулся трудодней, - все это были частности, но чутье опытного партийного! работника помогло Андрею уловить за частностями общее: от слова к слову полнее выявлялось лицо коммуниста. Пришло то чувство, которое связывает крепче всяких родственных и дружеских чувств. В чем оно заключалось, Андрей не мог бы точно определить: |
|
|