"Галина Николаева. Жатва" - читать интересную книгу автора

тебе лицом и пошли за тобой! Итти впереди народа, но обязательно вместе с
народом. А ты "силом"!.. Не с такими словами надо начинать работать, Василий
Кузьмич!
Василий слушал, опустив глаза.
- Да ведь это так сорвалось... случайное слово...
- У тебя теперь случайных слов нет. Ты председатель колхоза, ты депутат
сельского совета, каждое твое слово раздается на четыре села. Ты
представитель советской власти, твоими словами теперь советская власть
говорит, Василий Кузьмич!.. - Андрей прошелся по комнате, потом сел и сказал
уже другим, обычным, деловым тоном: - Дам я тебе письмо, поезжай насчет
обмена семенного фонда. Приедешь ко мне еще раз к трем часам. Снаряжу к тебе
передвижную библиотеку, пошлю агитатора. Захватишь с собой. Ты в кошовке или
розвальнях?
После значительных слов, сказанных Андреем, Василию странно было
слышать о каких-то кошовках и розвальнях.
- В розвальнях, - медленно ответил он, с трудом перестраивая мысли на
новый лад.
- Ну, добре! Значит, все усядетесь! До скорой встречи, Василий Кузьмич!
Секретарь встал и маленькой крепкой рукой энергично тряхнул руку
Василия.
Василий поднялся, расправил плечи и, освобождаясь от утомившего
напряжения, так вскинул голову, что сизо-черная прядь волос взметнулась над
мохнатыми бровями.
Тяжело и осторожно ступая, словно боясь поскользнуться на блестящем
полу, он шел к двери. Андрей смотрел ему вслед:
"Хорош! А пока не наберется опыта, глаз с него спускать нельзя.
Чересчур "самовит", властен, горяч. Но все-таки хорош! Еще и сам толком не
пойму чем, а пришелся по душе. Но смотреть за ним надо в оба!"
Он закурил папиросу, подошел к окну, открыл форточку. При виде
искристой и снежной улицы ему почему-то сразу вспомнилась Валентина. Скоро
она приедет и будет работать в районе. И можно будет вот так подойти к окну
и вдруг увидеть ее! Одна мысль о такой возможности сделала его счастливым.
В комнату, клубясь, шел холодный, влажный воздух.
У крыльца стояла гнедая кобылка, запряженная в розвальни. В розвальнях
на соломе сидели председатель сельсовета и две женщины.
"Сельсоветская, видно, кобылка, выездная. Хорошо выходили!" -
полюбовался Андрей.
С крыльца легко сбежал Бортников.
На улице он совсем не казался таким громоздким, тяжелым и неуместным,
как в комнате, а, наоборот, был ловок и легок в движениях. Сильная фигура
его в рыжем, туго перетянутом ремнем полушубке была подстать широкой
сугробной улице, снежному простору, сверкавшему вдалеке. Очевидно,
утомившись от долгого сидения и напряженного разговора, он радовался
возможности двигаться, шевелил широкими плечами, похлопывал рукой об руку.
Он отвязал коня, вскочил в розвальни и натянул вожжи. Он правил стоя,
прогнувшись назад и закинув красивую голову. Кобылка капризничала, играла и
норовила свернуть с дороги.
Василий туже натянул вожжи, усмехнулся и лихо, озорно зыкнул на нее:
- А ну, слушай советскую власть!
Он и красовался, и гордился собой, и подсмеивался над собой. Все