"Рафаил Нойка. Культура Духа " - читать интересную книгу автора

Божьего.
Потому и говорит Спаситель, что овцы Его боятся чужого, ибо не знают
голоса чужого! То есть мы не признаем в чужом голосе призыва к жизни. Но это
есть чувство, находящееся в человеке от природы, более или менее - в меру
падения каждого человека - чувство, развивающееся путем проживания
Божественного слова. Развивающегося - и в этом развитии состоит нечто из
того, что мы можем назвать культурой духа.
Так начинают одухотворяться те пять чувств, которые изначально
одухотворены первым переживанием, ведут нас мало-помалу к более подлинному
познанию Божественного, вплоть до того, пока мы не достигнем интимности с
Богом. В той мере, насколько эти чувства одухотворены, они становятся при
посредстве культурыкультивированием, то есть мы культивируем слово Божье.
Я думаю о другом призыве голоса Божьего: "Слушай, Израиль!" (см.
Втор.6:4) - причем Израиль обозначает народ Божий. Слух есть то, что мы
называем в Церкви послушанием. Послушание есть в первую очередь слышание
слова, чего-то, что мы слушаем. Мы понимаем послушание как учебный предмет:
"слушать кого-то". Это какая-то правда, но не это есть суть послушания:
эффект происходит от того, что мы духовно называем слушанием, но это только
эффект, второстепенный эффект. Я сделаю сравнение. Как дитя во чреве
матери - я слышал, что есть научные данные, - в нем из пяти чувств слух
развивается первым, дитя может слышать голос отца своего сквозь ткани
материнского чрева. Нечто аналогичное происходит и в нашем духовном
переживании. Сквозь ткани мира сего, материи сей мы учимся слышать и
различать голос Отца. Следовательно, послушание до и после того как стать
дисциплиной, есть слышание и различение. Мы, следовательно, отличаем
знакомый голос Доброго Пастыря от голоса чужого, который мы опознаем как
чужой.
Разумеется, послушание, слышание, если хотите, ведет к некоторому
претворению в жизнь. Мы слышим что-то и, послушав, делаем - это мы называем
послушанием, как я сказал бы, Культурой. Так что человек, ходя по
наставлениям, им слышимым, культивирует в себе жизнь этих наставлений - как
Адам, слушая наставления змея более, чем Божии, сам того не сознавая,
сначала культивировал смерть - и попал в нее. Так же, культивируя слово
Божье, мы культивируем в себе семя жизни и, как бы это сказать, попадаем в
жизнь (но не падаем, так как это не падение, а восхождение). Будучи
культивируемым, семя жизни прорастет, даст плод, а это есть целая культура.
Я говорил, что и обработка земли есть культура, - но и это есть культура
"земли", "земли", каковой являюсь я.
Я сказал вначале, что все культивируемое человеком есть культура.
Культура испорченная или хорошая, но культура. Я сказал и такое: предоставим
человеку искать, и это я назвал поиском жизни, поиском превратным или
верным, но это есть искание человека. Ибо Бог, сотворивший человека,
знающий, что есть в человеке, из чего он сделан и для чего сделан, Бог,
знающий слабость человека, но и потенциал человека, Бог есть Тот, кто нас
знает и Кто может даровать исполнение, нами искомое.
Тут я хотел бы привести слово святого Дорофея Газского, говорившего,
что живущий в послушании, отказавшись от своей воли, чтобы жить в
послушании, оказывается всегда живущим по своей воле. В начале моей
монашеской жизни я понял кое-что из этих слов, но очень превратно, и я хотел
бы выявить эту превратность в случае, если и другие понимают также