"Лоуренс Норфолк. В обличье вепря" - читать интересную книгу авторасторону, сойти - каждый - с проложенной для него колеи. Каждый из них может
выбраться из этой борозды, которая становится все глубже, которая отмечена и продавлена отпечатками его же собственных ног и которая в конечном счете скроет его глубоко под землей [36]. Их беспорядочные странствия влекут их все ближе друг к другу, линии, протянутые меж ними, складываются в новое, на поверхности земли воссиявшее созвездие. На грубой ткани горного ландшафта формируется существо, раскинувшее по сторонам тонкие паучьи ножки; его чернилистое тело - место их встречи. Каждый из них - пункт назначения для других, ему подобных. Страна, которая их все еще разделяет, - место случайных и непредсказуемых метаморфоз. Те районы, что подальше от моря, полнятся пророчествами, и трансформации предсказаны заблаговременно. Здесь братья оказываются дядями [37], женщины могут стать мужчинами, а мужчины претворяются в суровую породу рек, бредут в воде по пояс и стоят, обтекая, на берегах, рожденные минуту назад, но уже взрослые [38]. Местность с каждым шагом становится все уже. Ее координаты привязаны к их ничем не ограниченным телам и к тому, что они делают. Те, кто здесь погибнет, сделают это по чистой - счастливой - случайности [39] или же по неосторожности [40]. Но сыновья Эака должны выжить, чтобы родить Ахилла и Тевкра [41], так же как и сын Акрисия должен в свою очередь стать отцом пройдохи Одиссея [42]. Почва сомкнется, и неразлучные соратники останутся порознь - один в земле живых, другой в земле мертвых [43]. Они слышали свое будущее в песнях зимородков и ворон; песни эти звучали как приказ [45], без малейшего зазора, замкнутые на себе, как будто заключенные в яйцо [46]. Бог войны исходит воплем, но сын его сбежал [47]. "Арго" уплывает прочь от царства и царского никогда не вернется [49]. Они - свершители подвигов, к коим сами же себя приговорили, и других, которые еще ждут их впереди. Их шаги сотрясают дубы до корней и вызывают оползни и небольшие грозы. Стада спасаются бегством, овцы выкидывают приплод. Они продавливают известковые каверны, скрытые глубоко под землей, и скользят над лужайками гелиотропов, не шелохнув ни единого стебля. Прошлое и будущее служат им вместо доспехов. Взгляните: холмы Тайгета и Эриманфа опустели, молчание царит над равнинами Элиды и Фессалии. Они ушли, оставив за собой сейсмическую тишину. Значимость свою они несут как броню, она окружает их хрупким гало; эти жизни нельзя не разыграть по правилам. Скучная выйдет встреча, когда в конце концов они бросят взгляд на другой берег залива и поймут, что можно скинуть заскорузлую смыслами кожу. Уже почти на месте. Они принадлежат к поколению Геракла: только им дано собираться вот так, в роскошной протяженности момента. Их сыновья поубивают друг друга под стенами Трои. Они знают об этом, знают и о том, что их история будет переврана прямо на месте, предана одним из их числа и превратится в политику [54]. Грядущие судьбы цепляются за них, из этих цепких объятий им пришлось выскользнуть, чтобы пуститься в путь, и горланить что есть мочи про нынешнюю, общую цель, чтобы оглушить самих себя - и голоса грядущих судеб. Приближаясь к месту сбора, они выкрикивают собственные имена тем, кто пришел раньше, чтобы те их запомнили. |
|
|