"Лоуренс Норфолк. В обличье вепря" - читать интересную книгу автора

делала их лица похожими до полной неразличимости. Все трое смотрели в ту
сторону, откуда они пришли, и она, когда перевела взгляд чуть дальше, тоже
смогла различить нечто, отдаленно похожее на человеческую фигуру. От
Нестора, Феникса и Терсита не осталось и следа. Как и от Ида с Линкеем. Она
вспомнила о той силе, с которой волна ударила ее возле стены. Ид стоял на
самой середине.
Она поднялась на ноги и двинулась следом за тремя мужчинами, которые
шли по направлению к далекой фигуре. И услышала, как у нее за спиной Мелеагр
выкликает по именам своих собак: Лабр, Метепон, Эгерт, Евбол, Коракс, Марпс,
Ормен, Левкий, Харон, Торг, Теро, Под, Лорай.
В ответ на звуки собачьих имен только тихое ворчание Ауры. Мелеагр стал
звать снова, но она не обернулась.
Тесей прижался к стене, по самое плечо запустив руку в узкую трещину.
Когда трое героев подошли к нему, он выпрямился. Из глубины донесся шорох,
затем тихий стон. Аталанта подошла к мужчинам и заглянула в расщелину. И
встретилась с ответным взглядом. Мгновение спустя она смогла разглядеть рот.
Рот раскрылся и раздался еще один стон. Это Пирифой.
Тесей оттолкнул ее в сторону и снова запустил руку в трещину. Но
сколько он ни старался, дотянуться до друга у него не получалось. Рука
хватала одну только грязь, которой потоп залепил эту трещину после того, как
забил в нее тело Пирифоя, - будто нарочно, чтобы понадежнее запечатать
могилу [115] - испускает мужчина, впускает женщина - или же Евритиона,
наполнение и опорожнение легких которого отсчитывало долгую цепь мгновений,
ведущую к последнему предсмертному хрипу [116]. Сколько их еще осталось до
того момента, как наступит последнее молчание? Миллион? Тысяча? Тихий храп
на басовой ноте ввинтился ей в уши и тут же стих, едва она опознала
источник: Анкей. Подарг и Лаэрт вдыхали и выдыхали наперебой, отправляя в
небо две сухие, с хриплой шкурой змейки, которые переплетались на ходу, пока
не поднимутся до точки, в которой им предстоит разойтись и отправиться
каждой за своим собственным будущим, одной - следуя за солнцем, другой -
убегая от него. Адмет пыхтел, как пьяница
Ее дыхание вознесло свой собственный тихий ночной крик - вместе с
прочими. Чьи имена слышались им в звуках, с которыми наполнялись и
опорожнялись их легкие? Имя охотницы? Девственницы с окровавленными руками?
Она была всем тем, чего они не увидели в городе Энея, и всем, что потонуло в
грохоте половодья. Она была единосущна лакунам в их рядах. Вздымается.
Опадает. Жесткие пальцы камешков проминали ей спину. Нынче вечером они не
осмелились идти дальше, так же как никто из них не осмелился подойти к ней
поближе - или попробовать ее на прочность. Они видели в ней свою собственную
тьму, которая обволокла и поглотила их.
Ночь.
Чуть дрогнули веки - и душу вновь загнали в клетку тела. Ломит руки и
ноги, ворчание, стоны, звяканье и шорох металла о камень. Когда взошло
солнце, она поднялась вместе со всеми, и в теле у нее болела каждая
косточка. Каменная площадка, на которой они заночевали, тянулась от устья
ущелья и уходила под все еще пропитанный водой дерн. Поток изуродовал рощицу
диких миндальных деревьев и развесил у них на ветвях водяную траву. Рассвет
открыл им глаза: "камушки", которые всю ночь мешали им спать, оказались
незрелыми орехами. Прямо перед ними лежала довольно обширная, с неровными
краями впадина, и кроны растущих в ней широколистных деревьев казались