"Хилари Норман. Гонки на выживание " - читать интересную книгу автора

заправила цепочку ему под свитер, но не подал виду.
- Сохрани ее для меня, Даниэль.
Он обнял мать, прижался к ней лицом. Его глаза ярко блестели от
непролитых слез.
- Я верну ее тебе, когда ты к нам приедешь, Mutti.
Йозеф откашлялся.
- Я собираюсь отнести вещи в автомобиль, Тони. Ты мне не поможешь? - Он
строго посмотрел на Даниэля. - А ты оставайся в доме и послушай, не
проснется ли сестра.
Ночь стояла ясная, небо было усеяно звездами. Как только чемоданы
оказались в багажнике, Антония двинулась к дому, но Йозеф ее остановил.
Она была бледна, темные глаза блестели в лунном свете.
- О, Йозеф, - прошептала она, чуть не плача, - я не хотела, чтобы все
так получилось.
- Знаю, - ответил он с горечью. - Думаешь, я не понимаю, Тони? - Он
бережно привлек ее к себе и поцеловал, откинув со лба густые тяжелые
волосы. - Никто из нас этого не хотел.
Антония безудержно разрыдалась, слезы потекли у нее по щекам.
- О боже! - воскликнула она в отчаянии. - Я не хотела плакать! Я хотела
быть сильной...
- Ты сильная. Ты самая сильная женщина на свете.
- Я знаю, ты предпочел бы остаться, невзирая на последствия, -
прошептала Антония сквозь слезы, - но Даниэль не может ехать один, ему нужен
его отец и...
- И еще ему нужен шанс выжить, - тихо закончил за нее Йозеф. - Что они
сделают, когда узнают, что нас нет?
Антония отступила на шаг, ее слезы высохли.
- Они будут рады узнать, что в Нюрнберге стало двумя евреями меньше, -
сказала она, силясь улыбнуться.
Йозеф взглянул на дом и увидел на пороге Даниэля - хрупкую детскую
фигурку, освещенную падающим из дверей светом.
Антония в последний раз крепко поцеловала мужа в губы на прощание.
- Теперь вам пора ехать, - прошептала она. - Вы должны непременно
успеть на первый поезд из Аугсбурга. Но машину не гони, веди спокойно и
осторожно, чтобы не привлечь к себе внимания.
Йозеф подошел к двери дома, поцеловал свой правый указательный палец и
прижал его к мезузе *, прибитой к дверному косяку.
______________
* Деревянная коробочка с окошком в крышке, в которую кладут кусочек
пергамента со строчками из Ветхого Завета и именем бога, причем пергамент
сворачивают так, чтобы имя бога было видно в окошечко. Мезузы по традиции
прикрепляют на счастье к дверям еврейских домов.

- Возможно, никто из нас больше не вернется в этот дом, - сдавленным от
волнения голосом проговорил Йозеф, крепко обнимая жену. - Береги нашу
девочку, - прошептал он, и по его щекам покатились слезы, пропадая в ее
темных волосах. Он поцеловал ее еще раз. - Приезжай скорее, любовь моя.
Опустившись на колени, Антония в последний раз прижала к себе Даниэля.
- Позаботься о папе, - сказала она, а потом, приблизив губы к самому
его уху, чтобы Йозеф не услыхал, зашептала: - И если мы с Гизелой еще не