"Хилари Норман. Гонки на выживание " - читать интересную книгу автора

- Ты забываешь, что я немецкий патриот, Антония. Я сражался за свою
страну на войне. Они этого не забудут. - Он упрямо сжал губы. - И чем же
Берлин в этом смысле лучше Нюрнберга?
Антония покачала головой.
- Ничем. Ехать в Берлин уже слишком поздно. - Она помедлила. - Я думаю,
нам следует отправиться к моим кузенам во Фридрихсхафен. Я уже написала и
вчера получила ответ. Они могут нам помочь.
Йозеф встревоженно выпрямился в кресле.
- Каким образом?
- Из Констанса в Крейцлинген в Швейцарии - самый короткий переход через
Бодензее, - Антония не сводила с него внимательного взгляда.
На миг на его лице промелькнула вспышка страха, тотчас же сменившаяся
презрительной усмешкой.
- Ты сошла с ума, Тони, - решительно заявил Йозеф. Рот у него
задергался. - У нас нет паспортов. Все наше имущество находится здесь, в
Нюрнберге, в этом доме. У нас двое маленьких детей...
- Даниэль спит и видит, как бы поскорее уехать отсюда. Каждый день он
умоляет меня поговорить с тобой, Йозеф, убедить тебя, что нам надо уехать.
- На случай, если ты позабыла, Антония, напоминаю тебе, что наверху
живет твой искалеченный брат, неспособный самостоятельно сходить в уборную,
не говоря уже о том, чтобы плыть в лодке через Бодензее...
В комнате наступило молчание.
- Я позабочусь о Леопольде, - тихо сказала Антония, прервав наконец
мучительно затянувшуюся паузу. - Можешь не беспокоиться о нем. Мы с ним уже
обо всем договорились.
Йозеф внезапно вскочил из-за стола. Кулаки у него сжались сами собой,
лоб покрылся испариной.
- Послушай меня, Тони. Слушай внимательно. Твоя затея безумна. Я тебе
уже говорил и повторяю: я немецкий патриот. У меня полный ящик медалей. Я
люблю свою страну. Нацисты дойдут до определенного предела, но не дальше,
поверь мне. Как только все уляжется, ограничения будут сняты. Никто серьезно
не пострадает.
- Как насчет Лео? Разве он не пострадал?
- Твой брат вел себя как дурак. Хотел жениться на шиксе *! Я и без
Гитлера знаю, что это грех.
______________
* Шикса (идиш ) - женщина нееврейской национальности.

Презрение сверкнуло в темных глазах Антонии. Она с такой силой затушила
сигарету, что пепельница завертелась волчком. А потом ее гнев столь же
внезапно угас.
- Это ты ведешь себя как дурак, Йозеф Зильберштейн, - проговорила она
устало. - Я тебя прощаю только потому, что знаю: в обычное время ты ни за
что не сказал бы мне ничего подобного. И несмотря ни на что, я люблю тебя.
Он стоял посреди комнаты, бессильно опустив руки и глядя на нее с
мучительным стыдом.
- Но запомни мои слова, Йозеф, - продолжала Антония. - Очень скоро дела
пойдут еще хуже, гораздо хуже. Поверь мне - скоро произойдет нечто
ужасное. - Она подошла вплотную к мужу и заглянула ему прямо в глаза. Он
отшатнулся. - И тогда тебе придется переменить свое мнение, Йозеф. А мне