"Джон Норман. Тарсмен Гора" - читать интересную книгу автора

кнопку, подвел книгу к нужному месту.
- Аль-Ка! - сказал он, ткнув пальцем в символ начала. - Аль-Ка.
- Аль-Ка, - повторил я.
Мы переглянулись и рассмеялись. Слезы умиления появились на длинном
носу ученого, он моргнул.
Я приступил к изучению горийского алфавита.
Несколько последующих недель я посвятил напряженной учебе,
перемежавшийся с заботливо рассчитанными периодами еды и сна. Сначала меня
обучали только отец и Торн, но как только я стал усваивать язык, меня
стали натаскивать в специальных предметах. Торн говорил по-английски с
горийским акцентом, его научил языку мой отец. Большинство горийцев
относились к английскому языку как к бесполезному, ибо он не был в ходу на
планете, но Торн изучил его, видимо, ради удовольствия видеть, как
выглядят мысли в других одеждах.
Мое расписание, кроме еды, сна, обучения языку и истории, включало в
себя тренировку во владении оружием и пользованием различными
устройствами, которые так же обычны для Гора, как для нас наши машины.
Одним из самых интересных был транслятор, приспособленный для многих
языков. Хотя на Горе был общий язык, с несколькими диалектами и
разновидностями, некоторые из них по звучанию имели мало общего с тем, что
я слышал раньше. Они напоминали скорее крики птиц или рычание животных;
эти звуки не могли быть изданы человеческим горлом. Машина применялась для
разных языков, но всегда входным или выходным языком был горийский. Если,
например, я говорил что-то по-горийски, а в машине был язык А, то на
выходе получалась фраза на языке А, и наоборот.
К моему удовольствию, мой отец приспособил одну из этих машин для
английского языка, и она оказала немало пользы в изучении горийского
языка. К тому же, отец и Торн занимались со мной очень усердно. На машине
я упражнялся сам. Переводческая машина была чудом миниатюризации, каждая
из них, будучи размером не более портативной пишущей машинки, хранила в
себе не менее 4-х не-горийских языков. Перевод, конечно, был буквальным, а
словарь ограничивался лишь 25 000 слов. Так что для сложных переводов и
полного самовыражения машина была лишь подспорьем. Зато она, как утверждал
отец, не совершала преднамеренных ошибок, и перевод, даже не адекватный,
был честен.
- Ты должен знать, - говорил Торн мне, - историю и географию Гора,
его экономику, социальную структуру и обычаи, например, кастовую систему и
кланы, правила размещения Домашнего Камня, Места Святости, когда в войне
можно щадить врага, а когда нет и тому подобное.
И я учил все это, или столько, сколько мог успеть. Торн вскрикивал в
ужасе, когда я делал ошибки, непонимание и недоверие выражались на его
лице, он печально брал большую книгу, автор которой ему нравился, и бил
меня ею по голове. Так или иначе, он желал мне добра.
Странно, но меня совершенно не обучали религиозным обрядам, кроме
того, что не следует навлекать гнев Царствующих Жрецов, и Торн отказывался
сообщить что-либо, заявляя, что это область Посвященных. Религиозные дела
планеты целиком взяли в свои руки Посвященные, которые мало поощряли
любопытство других каст относительно святынь и церемоний. Меня научили
нескольким молитвам Царствующим Жрецам, но они были на старо-горийском
языке, употребляемом только Посвященными, я не особенно старался учить