"Джон Норман. Пленница Гора ("Гор") " - читать интересную книгу автора

в качестве поясков выдали узкие кожаные ремни. Этот ремень должен трижды
туго опоясывать талию девушки и завязываться так, чтобы его концы свисали у
нее на правом бедре. Проверяя мое одеяние, Тарго выразил неудовольствие и
заставил меня затянуть пояс потуже, чтобы подчеркнуть фигуру. Впервые в
жизни я узнала, что такое стоять прямо - по-настоящему прямо. Меня толкали
в спину каждый раз, когда я об этом забывала. Вскоре ходить с прямой спиной
стало для меня естественной потребностью. Ремень на поясе девушки
предназначался, конечно, не только для подчеркивания ее фигуры, но и служил
для нее постоянным напоминанием о том, что она рабыня. Он как бы связывал
ее, оставляя в то же время ее руки свободными. При необходимости тем же
ремнем за считанные мгновения можно было связать руки и ноги невольницы.
Я все время спрашивала себя, почему Тарго разрешил нам носить рубахи?
Думаю, на то было две причины. Во-первых, невольничья туника по-своему
является привлекательным одеянием. Она не столько скрывает, сколько
подчеркивает красоту девушки, причем делает это самым провокационным
образом. Она словно объявляет девушку существом подневольным и требует,
чтобы рука хозяина сорвала с рабыни одеяние. А во-вторых, давая нам рубахи,
Тарго лишний раз хотел подчеркнуть наше зависимое от него положение. Мы
очень хотели прикрыть чем-нибудь свое тело, пусть даже это будет всего лишь
невольничья туника, которую он в любой момент по малейшей своей прихоти мог
у нас отнять, чтобы заставить нас служить ему с большим рвением. Ни одна из
нас не хотела ходить без одежды, поскольку обнаженная казалась в большей
степени рабыней, чем одетая девушка.
После того как Тарго встретил караван фургонов, наше существование
значительно облегчилось.
Обе приобретенные им у торговцев повозки были покрыты плотной, хорошо
защищающей от дождя тканью. Задние колеса фургонов были гораздо больше
передних. Каждую повозку тащили два боска - большие темно-коричневые
животные с изогнутыми рогами, тщательно отполированными и украшенными
бисером. Их копыта также были отполированы, а длинная, густая шерсть
блестела на солнце. Одна из повозок была оборудована брусом для
приковывания невольниц, а второй брус Тарго снял со своего сильно
поврежденного фургона, который он после этого приказал спалить.
Обычный фургон вмещает десять невольниц, по пять с каждой стороны от
центрального бруса. Лана ехала в первом фургоне, я - во втором. В каждом
нашем фургоне было по девять девушек. Двоих Тарго продал. Сквозь
соединенные с нашими ножными браслетами малые кольца пропустили длинную
цепь, один конец которой закреплялся на передней части центрального бруса,
а второй - на задней, что практически не оставляло нам никакой свободы
движений. Однако мне все было безразлично. Меня не трогало даже то, что нам
не разрешили ехать в фургоне в рубахах. Едва мы оказались под полотняным
навесом и вытянулись на гладком дощатом полу, я, несмотря на тряску, духоту
и скрип колес, тут же забылась глубоким сном. После нескончаемой агонии в
жесткой упряжи малейший отдых казался мне настоящим наслаждением.
Когда через несколько часов я очнулась ото сна, все тело у меня
болело. Я чувствовала себя совершенно разбитой.
Нас высадили из фургона, поставили на колени и приковали цепями,
приготовив таким образом к принятию пищи. В течение двух дней,
предшествовавших нашей встрече с караваном торговцев, мы ели только ягоды,
пили воду да иногда охранники бросали нам маленькие кусочки изжаренной на