"Джон Норман. Племена Гора ("Гор") " - читать интересную книгу автора

обнаженных невольниц. Любопытно, что цены были уже указаны. Это была
муниципальная распродажа, проводимая под юрисдикцией городского суда Тора.
Стоящая на коленях со скованными кистями и лодыжками темнокожая красавица
лет пятнадцати посмотрела на меня. Девочку продавали в погашение карточных
долгов ее отца. Я купил и тут же освободил ее.
- Где отец? - спросил я.
- Играет в "Золотом кайиле", - прошептала она сквозь рыдания.
Девчонка была хороша собой. Я швырнул на каменный постамент снятые с
нее цепи. Другие невольницы умоляюще простирали ко мне руки. Я снова
посмотрел на нее.
- На следующий год ты опять можешь угодить на помост. Только тогда ты
будешь уже слишком красивой, чтобы тебя отпустили.
- Я должна торопиться домой, - пролепетала она. - Надо успеть
приготовить отцу ужин.
Она стыдливо опустила голову и побежала по улице. Девчонка была очень
хороша. У меня не было ни малейших сомнений, что рано или поздно она
попадет в невольничьи цепи. Даже если ее не продадут по распоряжению
магистрата Тора, ей не избежать наметанного глаза рабовладельцев.
- Купи нас! Купи нас, господин! - надрывались девушки на постаменте.
- Оставайтесь рабынями, - рассмеялся я и пошел дальше.
За спиной послышались рыдания и хлесткие удары бича.
Я сделал еще несколько покупок.
Два раза мне попались ходящие парами вооруженные люди в белых халатах
с красными кушаками - полиция Тора.
Ближе чем в пяти шагах от них карманник разрезал кошелек купца,
высыпал содержимое в ладонь и, кланяясь и причитая, скрылся в толпе. Купец
даже не обернулся. Парень сработал чисто. Я вспомнил девушку по имени Тина,
которая раньше жила в Лидиусе, а сейчас - в Порт-Каре. Вот это была
воровка! Собственные монеты я хранил в запрятанных среди одежды кармашках
на поясе. На боку, правда, висел небольшой кошелек. В Торе я выдавал себя
за мелкого купца, путешественника из Турий. Кошелек на боку был еще цел.
Не все промышляющие на базаре воры оказались так везучи. К доске, на
которой указывались цены на соль, уже прибили несколько отрубленных правых
кистей рук. Женских рук не было. Попавшиеся на воровстве девушки немедленно
становились рабынями.
Я оглянулся. Второй раз за день я увидел тех же самых четырех человек.
Тех же самых. Но всего четырех.
Мимо гнали древками копий цепочку рабов-мужчин, и я отступил в
сторону. Рабы направлялись на соляные копи Тахари, откуда поступала большая
часть вывозимой караванами соли. Хорошо, если половина из них доберется до
соляных шахт. На них были тяжелые ошейники с шипами, через весь строй
тянулась стальная цепь, прикованная к ошейнику каждого. Руки обнаженных
рабов были скованы за спиной. Из толпы в них плевали.
Мисс Блейк-Эллен в моей конуре уже не было. Я передал ее в
общественные пеналы Тора. Для этого мне пришлось посетить муниципального
работорговца.
- Встань здесь, - сказал я, указав на середину прохладного зала.
Она повиновалась.
- Сними тапочки.
Рабыня сбросила прошитые серебряной нитью тапочки и осталась босиком.