"Андре Нортон. Золотой Триллиум (Триллиум-3) " - читать интересную книгу автора

сплетенной из нитей, точно спряденных из зеленовато-голубых драгоценных
камней.
Кадия подняла цепь повыше, и вода закапала с разноцветных "камешков",
которые тоже словно испускали свечение. Девушка рассматривала находку как
зачарованная. Всю свою жизнь она слышала истории про сокровища в развалинах
и видела обломки предметов, которые торговцы привозили с ярмарки в
Тревисте, но это всегда были лишь части неведомо чего. А эта цепь выглядела
целой, безупречной.
Расправив ее, девушка увидела, что она состоит из нескольких
полукружий, которые лягут на грудь, если застегнуть ее на шее. У ее матери
были драгоценные украшения - некоторые такие прекрасные, что она надевала
их только на торжественные церемонии, - но ни одно не шло ни в какое
сравнение с этим.
А в чаше играли бликами и переливались еще какие-то украшения. Сжимая
ожерелье, Кадия вгляделась в воду. Что за несметное богатство! Если то, что
там мерцает и искрится, хотя бы наполовину равноценно ожерелью, клад на дне
красотой и ценностью превосходил все содержимое сокровищницы Цитадели.
Ничего подобного ее соплеменникам даже не грезилось! Девушка в упоении
поворачивала ожерелье то так, то эдак. Подвески были точно капли воды, в
которых играет радуга!
У Кадии возник вопрос: почему сокровища брошены тут столь небрежно?
Струи фонтана осыпали ее лицо теплыми брызгами, но они уже не
освежали. Радость находки вытеснялась тревогой. Внезапно Кадия разжала
пальцы, и ожерелье упало на дно чаши. Девушка не опустила руку в воду,
чтобы снова поднять его или достать другие предметы, которые разглядела в
воде.
Исчезнувшие были иными, чем ее соплеменники, хотя их статуи и
напоминали людей, разительно отличавшихся от синдонов.
Два сезона назад пришел ее черед возглавить церемонию весеннего сева,
как ее ни раздражали всяческие торжественные обряды. Но таков был долг
женщин королевского дома, и они свято его выполняли.
Она тогда принесла положенные жертвы судьбе, плодородию и полям, дабы
урожай был хорошим. Она прошествовала к пруду с водой, хотя и не такой
прозрачной, как та, что играла в фонтане, но все же не очень мутной от
болотного ила, и в заключение ритуала сняла с руки любимый литой золотой
браслет - ибо жертва должна быть дорогой - и бросила в пруд, куда затем
побросали свои цветочные гирлянды Весенние Девы ее свиты. Дань некой силе,
но никто не объяснил ей, что это за сила и почему она требует
жертвоприношений.
Кадия уставилась на чашу фонтана. Не служила ли и она для
жертвоприношений, как пруд в полях? И сокровища на дне - не воплощали ли
они чьи-то моления о счастье? Девушка медленно встала со скамьи. Так или
нет, но она не возьмет отсюда ничего.
Теперь, когда утро полностью вступило в свои права, туман наконец
рассеялся. Но упрямое чувство, заставившее ее прийти сюда, не ослабло. Она
повернулась, оглядывая здания вокруг площади. Да, изукрашены они куда
больше всех, которые она видела где-либо еще!
Осмотреть каждое...
Эта мысль не успела ее испугать, как сквозь плеск фонтана она
расслышала мелодичные перезвоны словно бы хрустальных колокольчиков. Они