"Грегори Норминтон. Портрет призрака" - читать интересную книгу автора

Естественности!..
- Я начинал - лишь начинал, Уильям! - приближаться к своей заветной
цели, когда глаза подвели меня. После ярко пылавшего света вдохновения я
оказался брошенным во тьму. Предназначение мое покинуло меня, и я всей силой
своей скорби обрушился на всех, кто был рядом. Пока я мог писать картины, я
с радостью оставался наедине с собой и своими картинами. Но жить подле
других, когда способность творить более недоступна, - это и есть совершенное
одиночество.
- Сэр, вам следовало бы прилечь.
Его дыхание затрудняется и становится похожим на шипение змеи,
свернувшейся в сплетении корней. В свете свечей лицо Деллера
мертвенно-бледно, только на щеках нездоровые венозные прожилки, похожие на
красную грибницу, - нездоровый, губительный румянец. Взгляд старика блуждает
по сторонам.
- У меня был дар, а я его предал. Должно быть, мне следовало все же
уехать в Италию... стать живописцем высшего ранга... а не заниматься
изысканиями в английской войне...
- Господин Деллер...
- Заносчивый прислужник!
- Может быть, продолжим разговор завтра?
- Я думал, что смогу поправить положение совершенства. Внутри душ.
Человеческих.
- По крайней мере хоть съешьте...
- А теперь мое собственное положение рассыпается прахом. Я потерял всех
слуг, пренебрег благополучием дочери... Уильям!- Он выбрасывает вперед руки,
и Уильям падает на колени, чтобы взять его ладони в свои. Лицо старика
перекошено гримасой ужасного отчаяния. - Когда скончался лорд-протектор...
прости меня, Боже... я отправился в Голландию. Повидать своего старого
учителя, его здоровье было все хуже... Но было у меня и другое, не столь
благородное намерение. Я представился находящемуся там в изгнании
английскому двору... как тот, кто пытался спасти собрание искусств покойного
короля... Вот так я облачил свою искреннюю, но беспомощную обиду... в одежды
государственной верности... чтобы получить покровительство... в случае, если
Карл вернется на трон...
Руки Деллера, зажатые между ладоней Уильяма, дергаются, да и сам старик
съеживается в кресле. Чего же из содеянного он так стыдится, ведь он
поступил как многие до и после него?
- Посмотрите в сундуке, Томас. Во имя Господа... Там есть еще один
сверток, из тонкой кожи. Ну же!
Уильям удивляется имени, которым его назвали, но исполняет приказание
старика. Он берет свечу и зарывается в бумаги в сундуке. А вдруг там
наброски Белинды? Или еще что-нибудь такое, что позволит ему выполнить то,
что хочет от него господин Деллер? Возвратившись со свертком, он
разворачивает его и извлекает три старых, хрупких листа бумаги. На первом
"круглоголовые" пьют воду из шлемов; лица их грязны, как после сражения или
марш-броска по топкой земле. Вокруг - равнина, и лишь дубовая роща вдали
словно изнемогает от палящего зноя.
- Вы видите? Видите?
На другом рисунке виселица, на ней - повешенный, под ним лежит кусок
хлеба (вне всяких сомнений, этот хлеб и есть его преступление).