"Кэтлин Норрис. Чайка " - читать интересную книгу автора

предварительно сняв и поставив к себе на колени рабочую корзинку матери.
______________
* Миткаль - сорт хлопчатобумажной ткани полотняного переплетения,
неотделанный ситец.

Сеньора Эспиноза из-под больших очков, как-то странно шедших к ее
высокому белому лбу, обрамленному буклями, ко всей ее тонкой, плоскогрудой
фигуре в черном платье, нежно посмотрела на девушку.
- Ну, что, Нита, нагулялась? - сказала она с доброй улыбкой.
- Да, мама... и знаешь... - И, сидя у ног старой дамы, Жуанита
стремительно принялась излагать все свое приключение, как она встретилась с
незнакомым молодым человеком и он оказался таким простым и милым, как они
болтали на скале, как он потом поспешно умчался, чтобы вода не успела
преградить ему дорогу в Солито.
- Потому что сегодня очень сильный прилив, мама! Кажется, такого
никогда не бывало еще в октябре.
- А ты, как будто, собиралась идти к маяку, дорогая?
Жуанита вспыхнула: в голосе матери она уловила сдержанное удивление,
слабую тень неодобрения.
- Я и шла туда, мама, - заторопилась она. - Но дорога там... под
скалами, сегодня казалась такой страшной, и волны так хлестали о берег, что
я...
Мать, казалось, не слушала. Глаза ее смотрели мимо каким-то
отсутствующим взглядом.
- Мама, - спросила испуганно Жуанита, - ты думаешь, что это нехорошо?
Что мне не следовало говорить с ним?
Но она не дождалась ответа, потому что в эту минуту Лолита появилась на
пороге, возвещая, что обед подан. За столом Жуанита видела, что мать не
притрагивается к еде и явно чем-то расстроена и озабочена. Когда они снова
возвратились в большую комнату, сеньора, к большому облегчению девушки, сама
возобновила прерванный разговор. Обыкновенно в этот вечерний час она
раскладывала пасьянс, но сегодня руки ее праздно лежали на коленях, а вместо
обычного кроткого спокойствия на лице читалась какая-то странная тревога.
Жуанита с удивлением отметила про себя, что, видимо, это случайно ею
названное имя Кента Фергюсона вывело ее сдержанную мать из привычного
равновесия.
- Я не вижу ничего странного в том, что ты разговаривала с этим молодым
человеком, дитя мое, - начала сеньора Эспиноза. - Ты встретила его на нашем
ранчо, а здесь так редко появляются чужие. Естественно, что вы
разговорились. Не в этом дело... Но мне иногда страшно за тебя, дорогая. Ты
так неопытна, и я боюсь, что жизнь тебя не пощадит...
Голос ее оборвался. Но в Жуаните эти слова, как и всякий намек на
будущее, только обострили чувство радостного ожидания. Никогда еще ощущение
собственной личности, вера в жизнь не говорили в ней так громко, как
сегодня.
- Если я скоро умру, - с тоской сказала снова старая сеньора, - кто
будет тебе поддержкой? У тебя нет друзей. Куда ты денешься?
- Ты не умрешь, ты будешь еще долго жить, мамочка, - сказала уверенно
Жуанита. - А если это случится, я буду попросту продолжать жить здесь так,
как мы живем сейчас, продавать фрукты и скот.