"Ален Hopc. Эликсир Коффина " - читать интересную книгу автора

- Но откуда вдруг взялась эта гнусная вонь? У меня давным-давно не было
насморка...
- В том-то и вся соль! Именно об этом я вам и толкую, настойчиво
продолжал Джейк. - Подумайте: почему мы ощущаем запахи? Потому, что в
слизистой оболочке носа и горла у нас имеются тончайшие нервные окончания.
Но там же всегда живет и вирус, всю нашу жизнь, болеем ли мы насморком или
нет. Испокон веку он гнездится там, в тех же клетках, паразитирует на тех же
чувствительных тканях, в которых заключены и эти самые нервные окончания, -
и притупляет, уродует их так, что как органы обоняния они уже никуда не
годятся. Не удивительно, что прежде мы почти не ощущали никаких запахов! Эти
несчастные нервные окончания просто не способны были что-либо чувствовать!
- А потом мы взяли да и уничтожили этот вирус, - сказал Филипп.
- Нет, не уничтожили. Мы только разрушили хитроумнейшую механику,
которая помогала ему устоять перед силами сопротивляемости, какими обладает
нормальный человеческий организм. - Джейк присел на край стола, его смуглое
лицо было серьезно и напряженно. - Целых два месяца после укола наш организм
вел борьбу с вирусом не на жизнь, а на смерть. И с помощью вакцины он
победил, только и всего; сокрушил последние укрепления захватчика, который
сидел в нас с самого зарождения приматов и стал, можно сказать, неотъемлемой
частицей нашего тела. И вот впервые за всю историю человечества эти
изуродованные нервные окончания начинают нормально функционировать.
- Господи помилуй! - простонал Коффин. - Неужели это только начало?
- Это пока цветочки, - пообещал Джейк. - Все ягодки еще впереди.
- Любопытно, что скажут об этом антропологи, - задумчиво молвил Филипп.
- То есть?
- Возможно, где-то в доисторические времена была какая-то единичная
мутация. Какое-то крохотное изменение в обмене веществ - и одна линия
приматов стала уязвимой в отношении вируса, который никого больше не
поражал. А иначе почему бы человеческий мозг стал так развиваться и
совершенствоваться и самое существование человека стало до такой степени
зависеть от его разума, а не от мускульной силы, что он возвысился над
прочими приматами? Причина одна: где-то когда-то человек утратил остроту
обоняния.
- Ну, теперь он снова ее заполучил, - с отчаянием сказал Коффин, - и
никакого удовольствия это ему не доставит.
- Что верно, то верно, - подтвердил Джейк. - И, как я полагаю, он
первым делом кинется искать виноватого.
Оба, Филипп и Джейк, посмотрели на Коффина.
- Ну-ну, бросьте дурака валять, ребята, - сказал Коффин, и его опять
затрясло. - Мы все трое заварили эту кашу. Филипп, ведь ты сам говорил, что
идея-то была твоя! Не можешь же ты теперь бросить меня...
Зазвонил телефон.
- Доктор Коффин, - дрожащим голосом залепетала перепуганная
секретарша, - только что звонил какой-то студент, он... он сказал, что едет
к вам. Он еще сказал, не позднее...
- Я занят! - срывающимся голосом завопил Коффин. - Никаких посетителей!
Никаких телефонов!
- Но он уже едет, - перебила секретарша. - Он что-то такое говорил...
что разорвет вас на куски собственными руками...
Коффин швырнул трубку. Лицо у него стало серое.