"Андре Нортон. Зов Лиры" - читать интересную книгу автора

легко проходимая, но сейчас превратившаяся в неприступную каменную твердыню,
стерегущую подходы к Рифту. К югу... Вышло так, что разлом на Высотном пути
отвел поток из русла реки. Вода устремилась в провал, и все земли, лежащие
дальше к югу, оказались без животворной влаги и стали пустыней - смертельной
ловушкой для путешественников.
Она ждала с самого рассвета. Сухая, костлявая женщина в
штопаном-перештопанном платье, посеревшем от грязи и от времени. Выстирать
его дочиста было невозможно, как нельзя добела отмыть серые камни, среди
которых пряталась хозяйка этого ветхого одеяния.
Над Рифтом прошелестел легкий ветерок, не принеся с собой даже слабого
запаха зелени и жизни, - только застарелую вонь смерти и давно угасшего
пламени. Ветер захлопал отброшенным на плечи женщины капюшоном, разметал ее
седые волосы, небрежно подрезанные ножом. Волосы упали на запыленное,
бронзовое от загара лицо, и женщина нетерпеливо отвела их рукой.
Красотой она не отличалась - не нос, а клюв хищной птицы, глубоко
посаженные глаза и узкая щель рта с тонкими, строго поджатыми губами. И все
же в этом истощенном теле теплились целеустремленность и сильная воля -
последняя искра жизни во всем Рифте.
С самых первых лучей солнца женщина, не отводя пристального взгляда,
смотрела на север, изучая местность не только глазами, но и внутренним
зрением. Ее губы сжались еще крепче. Да! Она ждала долго, очень долго и
наконец дождалась!
Минуту спустя из черного зева бывшего Высотного пути, за которым
начинался перевал Аскад, вынырнули черные точки. На солдат не похоже...
Та, которая в давние времена, когда Рифт кипел жизнью, звалась Дрин,
впилась побелевшими пальцами в плетеную тесьму, служившую ей поясом. Потом
провела языком по сухим губам. Пора...
Когда процессия подошла ближе, спускаясь по склону горы, Дрин быстро
втиснулась в щель между двумя вертикальными валунами. Набросив капюшон на
голову, она прижалась к серым камням и замерла. Никто не смог бы заметить на
фоне камней невзрачную фигурку в запыленной одежде, разве что самый зоркий и
внимательный наблюдатель.

Нош устало пошатывалась при каждом шаге. Она равнодушно подумала, что
скоро упадет. А Илды уже не было рядом, и никто не протянет ей руку, никто
не поможет подняться. Нош всхлипнула, но на слезы не хватило сил. Она
смотрела прямо перед собой, но не видела двоих детей, уныло бредущих
впереди. У девушки перед глазами стояло видение, которое потрясло ее этим
утром, - грязные, окровавленные клочья волос.
Должно быть, Илда высвободилась из сонных объятий Нош, выскользнула
из-под их общего одеяла и вышла за пределы стоянки, чтобы облегчиться. Во
время последнего перехода ее постоянно мучили колики в животе. А потом,
когда Нош очнулась под вздохи и стоны просыпающегося лагеря... Болотные
волки обнаружили, что жалкая горстка путников может быть легкой добычей, и
этой ночью устроили кровавый пир.
Они были детьми, все до одного, в этой безнадежно шагающей в никуда
шеренге. Когда-то, Нош уже не помнила, как давно это случилось, их собрали
всех вместе, дали еду и кров... ее желудок сжался при воспоминании о еде...
Так Нош повстречалась с Илдой и, как рано или поздно происходит с детьми,
они подружились.