"Андрэ Нортон. Наследство из трясины Сорн ("Преданья колдовского мира" #4)." - читать интересную книгу автора

К тому времени вблизи порта все уже было починено. восстановлено, и
следы войны Вторжения больше не резали глаз. Но Калеб недолго шел по
дороге. Он был благоразумный человек и знал, что на дорогах, по которым
можно быстро ходить, можно быстрее и отыскать ушедшего.
Идти напрямик было тяжело, и вдвойне тяжело для его искалеченного
тела. Тем не менее Калеб добрался до края топи Сорн. А-а, я вижу, как вы
качаете головами и строите гримасы при этом названии! Справедливо, добрые
люди, справедливо! Все мы знаем, что это район Верхнего Халлака,
принадлежащий Прежним, и человек с умом в своем крепком черепе туда ни за
что не сунется.
Но Калеб обнаружил, что не он первым углубился в топь. Это были
гуртовщики, перегонявшие одичавший скот (разбежавшийся во время войны) на
рынок. Что-то вспугнуло животных и обратило стадо в бегство. И вот
пастухи, сходя с ума от мысли, что могут потерять плату за свою тяжелую
работу, вслед за животными углубились в болота.
Однако там они наткнулись на нечто совершенно другое. Нет, я не буду
описывать, кого они выгнали из логова. Вы знаете, в таких болотах обитает
множество таинственных существ. Достаточно сказать, что у этого была
наружность женщины, и этого хватило, чтобы возбудить похоть гуртовщиков,
которые уже давно никому не задирали юбок. И вот, загнав существо в тупик,
они вознамерились с ним позабавиться.
Надо сказать, что Калеб не ушел из Клавенпорта невооруженным.
Несмотря на искалеченное тело, он мастерски владел самострелом. И снова
это доказал. Дважды выстрелил он, и люди завыли, как звери - или хуже
зверей, учитывая, что они делали: звери так со своими самками не
поступают.
Калеб крикнул, словно вел с собой отряд воинов. Пастухи разбежались.
А он спустился к той, кого они оставили.
Никто не знает, что произошло потом, потому что Калеб никому не
рассказывал. Спустя некоторое время он ушел один, с побледневшим лицом, а
привыкшие к тяжелой работе руки дрожали.
Он не пошел в болота, но двинулся, словно без всякой цели, по его
краю. Две ночи он провел под открытым небом. Что он делал, с кем говорил,
откуда приходили его собеседники - кто может сказать? На утро третьего дня
он повернулся спиной к топи Сорн и направился назад, к дороге.
Странно, но теперь хромота в его походке стала не так заметна, и с
каждым шагом его согбенное тело распрямлялось. К вечеру четвертого дня он
шагал как обычный человек, правда, уставший и стерший ноги. И тогда он
вышел к развалинам постоялого двора "На Перекрестке".
Когда-то это было процветающее заведение. Много серебра тратилось за
его столами и переходило в руки хозяина и его семьи. Гостиница была
построена там, где встречаются две дороги: одна с севера, другая с юга - и
уходят к Клавенпорту. Но дни расцвета этого постоялого двора миновали еще
до битвы у Ущелья Сокола. Уже пять лет обгоревшие останки дома лежали
памятником ужасам войны, и путника здесь не поджидал отдых.
Калеб постоял, глядя на это печальное зрелище, и...
Хотите верьте, хотите нет, добрые люди, но неожиданно обгоревшие
развалины исчезли. А на их месте выросла гостиница. Калеб, не проявляя
никакого удивления, пересек дорогу и вошел в ворота. Вошел как хозяин, и
как хозяина его приветствовали работавшие во дворе.