"Андре Нортон. Меч обнажен ("Лоренс Норрис" #1)" - читать интересную книгу автора

возвышенности Явы. То тут, то там язычок узкой дороги врезался в нехоженые
районы, или появлялись заплатки деревень и расчищенных полей вынужденных
эмигрантов. Целые деревни были отправлены с Явы строить новые дома и
обживать земли, этот проект заботливо поддерживался правительством.
- Если бы у нас было больше времени, - пробормотал Лоренс, пытаясь
сосчитать все клочки, что он мог увидеть.
- Время - неподвластный человеку дракон, - обернулся к нему Сунг. -
Время - это вода, убегающая сквозь рыбацкие сети. Кто может одолжить время
как одалживают наличные у ростовщика на базаре?
- Вы цитируете Конфуция? - спросил Лоренс.
- Нет, я цитирую Сунга, - пилот улыбнулся. - Интересно обряжать чьи-то
слова в церемониальные одежды - тогда самое тривиальное утверждение обретает
пуговицы мандарина. Так зачем вам нужно время, минхеер Лоренс, кроме как для
приготовлений к приходу северных героев, жаждущих освободить красавицу
востока от её цепей?
- Мы затеяли такие большие дела. И возможно, всё впустую! А ведь дай
нам ещё пять лет мира и индонезийцы станут нацией - нам всем нужен шанс!
- А вместо этого мы вынуждены добывать этот мир мечом. Но вот о чём
нужно помнить: человек может трудиться и строить могучий город, который
война и завоеватель сровняет с землёй за одну ночь. Но память об этом городе
и о совершённом здесь останется жить. И в
последующие годы появится кто-то, чтобы отстроить всё заново. Ничто
свершённое не пропадёт из мира, ни зло, ни добро; отзвуки от деяния
расходятся дальше и дальше, от человека к человеку, и в конце оно может
принести плоды за века и страны от места своего свершения. Если здесь было
сотворено добро, и потом уничтожено, мы, выжившие, будем помнить об этом и
по прошествии времени начнём возрождать основу прежнего плана. Мир следует
за войной, как молотьба следует за жатвой. Иногда зло порождает добро,
иногда наоборот. И никто не может сказать, посеяв, каков будет урожай.
Слова пилота наплывали на Лоренса, и он припомнил худого старика,
которого он последний раз видел, обложенного подушками на широкой кровати.
Сунг и йонхеер были очень похожи. Оба они, казалось, обладали иронической
отстранённостью от этого сумасшедшего мира, вихрящегося вокруг человечества.
Оба были людьми действия, не видавшими более в действии средства от этой
болезни, распространявшейся от моря до моря.
- Ваш богочеловек, - Сунг слегка отжал рукоятку от себя и самолёт чутко
среагировал, спустившись, - учит, что добро - это могучий воитель против
зла, и в конце концов добро восторжествует. Но веришь ли ты этому учению?
Пока человек не обрёл какую-либо веру: в своего Бога, свою страну, своего
вождя, свою собственную силу - он лишь солома, носимая ветром. Ты должен
иметь цель, ибо ни один человек, поддавшийся сомнению и отчаянию не может
сопротивляться опасностям жизни. Мы в Китае это хорошо усвоили. И мы обрели
эту веру. Но вы, европейцы, кажется, ещё не нашли нить обшей надежды,
связывающую всё воедино. Ненависть, всеобщая ненависть не способна на это. И
страх может породить только дешёвую подделку. Но когда у вас появится единая
вера, то вы обретёте и свободу. А вот и Сапабания. Пристегнитесь, сейчас мы
будем садиться.
Самолёт плавными кругами снижался к холмам, где глаза Лоренса могли
различить только девственные джунгли. Несомненно, там не было посадочной
площадки. А Сунг пилотировал так уверенно, как будто внизу их поджидала