Глава 26. Ученик — учитель

Гарри и Римус шли медленно. Люпин пробормотал заклинание, и Гарри снова очутился в личных комнатах Снэйпа. Гарри был уверен, что именно здесь нужно искать. Так же, Гарри сразу бросилось в глаза, что в комнате был идеальный порядок — она не заметил этого, когда был тут в прошлый раз. Люпин сел в кресло возле камина, а Гарри начал осторожно просматривать книги и записи.

Юношу поразило разнообразие книг, хранившихся на полках и шкафах Снэйпа. Мастер Зелий определенно любил читать, причем разную литературу. Гарри нашел на полках книги по древней и современной истории мира маглов; несколько словарей по латыни, испанскому, французскому и итальянским языкам. Гарри открыл англо-французский словарь и понял, что им пользовались по прямому назначению — учили иностранный язык. Так же, Гарри нашел множество произведений классической британской и греческой литератур — Снэйп, видимо, очень начитанный человек. Когда же Гарри, наконец-то, обнаружил старинные книги по зельям — от восторга у него даже голова закружилась.

— Ну и ну, Мастер, — тихо присвистнул Гарри, проводя пальцем по корешкам книг.

— Что там, Гарри? — спросил Римус.

— Ничего, просто у него колоссальное собрание редчайших изданий по зельям, — с восхищением сказал Гарри. — Но наше зелье, он, скорее всего, придумал сам. Это значит, что его нет в книгах.

Гарри зашел в спальню и зажег свечи. Он открыл сначала одну прикроватную тумбочку, но там не было ничего, кроме альбома с набросками рисунков.

— Ого! — еще раз удивился Гарри. — Да вы еще и рисуете отлично, Мастер Снэйп! Поистине, вы неординарная личность.

Тут Гарри открыл вторую тумбочку и нашел то, что искал — тетрадь, исписанная бисерным, но ровным почерком Снэйпа с его личными рецептами.

— Нашел! — воскликнул Гарри, внося тетрадь в кабинет. — В этой тетради должно быть, я уверен!

Гарри стал листать записи, тихо приходя в оторопь от восторга. Наконец Гарри наткнулся на страницу, которая была даже озаглавлена отдельно: "Болезнь оборотней". Дальше Гарри бегло просмотрел около трех десятков страниц и безумными глазами посмотрел на Люпина. Тот глядел на Гарри с надеждой, что парню удастся найти нужный рецепт и правильно сварить зелье.

— Римус, — выдохнул Гарри, — он гений.

— Что? — не понял Люпин. — Ты о чем, Гарри?

— Римус, я уверен, что Снэйпу удалось найти возможность навсегда вылечить людей от болезни оборотней.

— Что? — задохнулся Люпин. — Ты серьезно?

— Абсолютно, — кивнул Гарри. — Последняя его запись гласит, что необходимо проверить рецепт на пациенте. Римус, ты понимаешь, что это может значить?

— Гарри, тысячи ученых пытаются решить это на протяжении веков — никому не удавалось, — скептически отозвался Люпин. — Даже Николас Фламмель не смог найти ответа.

— Я уверен, что Снэйпу это удалось, — сказал Гарри, — когда он вернется, я попрошу его попробовать помочь тебе. Ты же непротив избавиться от этого?

— Я бы отдал все, чтобы вылечиться, — тихо ответил Римус.

— Рецепт здесь, Римус, — сказал Гарри. — Я думаю, что смогу сварить зелье.

Гарри проверил рецепт и стал искать в шкафу необходимые для состава ингредиенты. К счастью, Снэйп был запасливым.

— Римус, завтра вечером зелье будет готово, — радостно сообщил Гарри. — Но мне нужна лаборатория — не буду же я варить его в гостиной Гриффиндора? Мне нужен доступ к кабинету Снэйпа, не этому — рабочему. Рецепт я перепишу, чтобы не носить с собой такие уникальные записи.

— Я уверен, Дамблдор не будет против, Гарри, — сказал Люпин.

Дамблдор не мог быть против, прекрасно понимая, что Гарри за последние полгода настолько преуспел в науке Зельеделия, что кроме самого Мастера Зелий никто в Хогвартсе не может с ним сравниться. Гарри встал в шесть утра, это была первая суббота второго семестра, и направился в подземелья, чтобы начать варить зелье для Римуса. Гарри аккуратно разложил необходимые компоненты зелья и внимательно прочел рецепт, который был довольно сложен. Прежде чем добавлять нужную часть в котел, Гарри перечитывая строчку несколько раз. Первая стадия приготовления была завершена к завтраку — как раз, зелью необходимо было томиться на огне сорок минут. Гарри еще раз проверил температуру под котлом, положил рецепт на стол, закрыл дверь заклинанием и пошел на завтрак.

— Где ты был, Гарри? — спросил Рон, когда Гарри, немного опоздав, сел рядом с ним. — Я проснулся, а тебя уже не было.

— Дела были, — отмахнулся Гарри, наливая себе кофе и хватая булочки с шоколадом. — Какие новости? Где хорек?

— Симулирует в больничном крыле, подонок, — жестко ответил Рон. — Зря ты меня остановил.

— Если бы я не остановил тебя — эти гориллы убили бы тебя, — парировал Гарри.

— Зря вы затеяли войну со Слизерином, — вставила Джинни. — Они почти все — потомственные черные маги — с ними шутки плохи.

— Джинни права, — не дав ответить Рону, сказал Гарри. — И Дамблдор все валит на меня из-за этого.

— Так ты советуешь мне смириться с тем, что этот гад говорит про нас? — возмутился Рон. — Я не ожидал этого от тебя, друг.

— Будет лучше, если мы не будем открыто воевать со Слизерином, Рон, — поправил Гарри. — Мне, лично, хватает одной войны. Я не говорю, что мы должны смириться с малфоевскими наглыми выходками, но наказывать его надо не таким открытым способом.

— А тогда как? — спросил Рон.

— Он же сам — трус, — вставила Гермиона. — Первый он редко нападает, особенно, когда мы не одни.

— Вот именно, — согласилась Джинни. — Можно доводить его до белого каления его же оружием, но не насылать на него проклятия на виду у учителей.

— Точно. Пусть этим он занимается, если осмелится, — закончил Гарри. — Он только желчь изливает — а на открытую дуэль Малфой никогда не пойдет.

— Так что, завязывайте эти стычки — пусть у них лучше очки отнимают, — подытожила Гермиона. — А вы побеждайте его в Квиддитче, например!

— Да, кстати о Квиддитче! — воскликнул Рон. — Через неделю мы планируем восстановить тренировки, Гарри. Ты как — пока с нами?

— Пока да, — ответил Гарри. — Снэйпа нет, так что дополнительных уроков, кроме дуэльного клуба, пока не предвидится. Все, я пошел.

— Уже? — удивился Рон.

— Куда ты, Гарри? — спросила Гермиона.

— Надо. Не спрашивайте, — мягко ответил Гарри и вышел из-за стола.

Когда он почти достиг дверей Большого зала, ему навстречу шла слизеринская троица. Малфой немного прихрамывал, а его гориллы были в полном порядке — как обычно, с тупыми лицами.

— Ты еще мне ответишь за это, Поттер! — яростно прошипел Малфой.

— Я на тебя не нападал — сам напросился, Малфой, — спокойно ответил Гарри. — В следующий раз не будешь распускать язык. Если бы не я — Рон бы тебя замучил любимым проклятием пытки Волдеморта. Так что, сказал бы мне спасибо, Малфой.

— Да пошел ты, Поттер! — огрызнулся Драко. — Я тебя предупредил, Поттер — берегись! Ты, именно ты мне за это ответишь! И тогда, когда не будешь этого ждать.

— Я уже испугался, — ответил Гарри и пошел вниз по лестнице.

Гарри не стал придавать большого значения угрозам Малфоя — тот всегда грозился его убить, но дальше угроз дело не доходило. Гарри открыл кабинет в лабораторию Снэйпа, где его ждала вторая, более сложная часть зелья для Римуса.

Гарри просидел весь день в подземелье, выйдя только на обед; зато за ужином он смог сообщить Люпину, что его зелье готово. Гарри подошел к профессорскому столу.

— Римус, все готово, — тихо сказал Гарри, когда Люпина наклонился к нему через стол. — После ужина я принесу тебе кубок. Ты знаешь, когда и сколько надо его принимать?

— Да, Северус мне говорил, — ответил Римус. — Гарри, не знаю даже, как тебя благодарить…

— Ну что, ты, Римус, — ласково сказал Гарри, пожав ему руку, — для чего же еще нужны друзья?

— Ты — настоящий сын своего отца, Гарри, — просиял Люпин.

Гарри сел между Роном и Джинни, чтобы поужинать. Те, видимо, сгорали от нетерпения его спросить.

— О чем ты говорил с Люпиным? — первым не удержался Рон.

— Да, так, — пожал плечами Гарри. — Дело было.

— Про дуэльный клуб? — попыталась угадать Гермиона.

— Нет, я совсем забыл, что завтра первый отбор, — хлопнул себя по лбу Гарри.

— Да…, заработался, — протянул Рон. — Так все в силе?

— Надеюсь, что желающие будут, — ответил Гарри.

— Желающие? — вскинула брови Джинни. — Да вся школа только и живет завтрашним вечером!

— Только те, кто младше пятого курса, очень расстроены, что им нельзя, — сказал Гермиона. — Они собираются подать прошение Дамблдору, чтобы он позволил опустить планку хотя бы, до четвертого курса.

— Я бы учил всех, — отозвался Гарри, — но клуб будет вести Снэйп, а он категорически отказывался брать тех, кто моложе пятого курса.

— А когда он вернется — ты не знаешь? — тут же спросили друзья хором.

— Увы, — расстроено ответил Гарри. — Боюсь, что если его возвращение еще отложится на пару недель — дуэльный клуб буду вести я.

— А ты, как я вижу, не рад, — сказала Джинни.

— А должен?

— А что плохого? — спросила Гермиона. — Ты же учил нас.

— Не хочу становиться звездой вселенского масштаба из-за ошибки старика, — ответил Гарри. — Не удивлюсь, что он скоро предложит мне и зелья вести.

— Было бы круто! — просиял Рон.

— Это против правил, — парировал Гарри. — К тому же, мне не нужна излишняя реклама. Я и так, у всех на виду и на слуху. Малфой не переживет такого…

— Вот его чувства тебя должны волновать меньше всего, Гарри, — многозначительно сказала Гермиона. — Я думаю, что ты должен помочь Дамблдору, если он попросит.

— Нет, — отрезал Гарри. — Вот ему я помогать не буду. Кому угодно, но не ему. Он сам заварил эту кашу — пусть расхлебывает!

— Ты жесток с ним, Гарри, очень жесток, — грустно сказала Гермиона.

— Он сам виноват. И не читай мне мораль, подруга, не нужно, — произнес Гарри. — Я уже вырос. Советам я твоим всегда буду рад, а вот морали оставь для других.

После ужина Гарри вновь спустился в подземелья, чтобы наполнить зельем кубок для Римуса. Гарри не рискнул тащить это через всю школу, потому решил воспользоваться камином. С кубком в левой руке Гарри взял немного зеленоватого порошка и бросил его в камин.

— Кабинет защиты от темных сил, — громко сказал Гарри и шагнул в камин.

Римус сидел за столом и даже не заметил, как подошел Гарри.

— Гарри! Я и не слышал, как ты вошел.

— Я использовал камин, чтобы не расхаживать по замку с зельем.

— Дамблдор не будет от этого в восторге, — сказал Римус, беря из рук Гарри кубок с зельем. — Спасибо, ты спас мой разум.

— Не за что, Римус, — улыбнулся Гарри. — Пей, пока не остыло. Ты можешь сам наливать зелье из котла, чтобы меня не искать.

— Я так и хотел, — ответил Римус. — У тебя завтра не менее важное дело, Гарри.

— Ага, я только не знаю, с чего мне начать.

— Ну, тебе не впервой быть учителем, Гарри, — сказал Римус. — В прошлом году у тебя отлично получалось — все твои ученики получили высшие баллы по Защите.

— Да, но это уже другой уровень, Римус, — задумчиво сказал Гарри. — И там буду ребята, которые старше меня.

— Гарри, туда придут те, кому нужны твои знания и опыт, — мудро ответил Римус. — Им все равно, сколько тебе лет. Вся школа знает, что тебе нет равных в этом предмете. А я думаю, что ты и по зельям не последний. Я слышал, как ты заткнул за пояс на первом уроке директора. Но вот нагрубил ты ему, все же, зря, Гарри.

— Не сдержался. И не будем о нем, ладно?

— Хорошо. Так что ты планируешь? Как будешь проводить отбор?

— Ну, Снэйп мне предъявил тогда его требования, а они у него высокие, как и во всем, — сказал Гарри. — Я думаю, что буду каждого проверять лично — не ставить ребят в пары друг против друга.

— Ты прав, — согласился Римус, ставя пустой кубок и морщась. — Гадость. Ты должен исходить из того, кого бы сам Северус отобрал — ведь он потом будет тебе выговаривать!

— Я не уверен, что он вернется, Римус, — грустно ответил Гарри. — Но ты прав. Придешь посмотреть?

— Приглашаешь? — улыбнулся Римус.

— Кончено, что за вопрос, приятель! — улыбнулся Гарри в ответ. — Ничего, что я так фамильярничаю, профессор?

— Когда мы не на уроке — пожалуйста, — ответил Римус. — Жаль, что я не могу называть тебя, как отца, Сохатый.

— Почти. По крайней мере, рога у меня точно есть! Всех бодаю, когда надоедают, даже Дамблдора! — съязвил Гарри. — Так что, я не буду протестовать!

— Извини, Гарри, но нет, — сказал Римус. — Ты возмужал, Гарри, и стал еще больше похож на Джеймса. Но в тебе так много от Лили. Особенно в характере. В прошлом году я этого не замечал, а теперь ясно вижу.

— Расскажи мне что-нибудь о них, Римус, — попросил Гарри сел в кресло возле камина.

Гарри и Римус проговорили до поздней ночи, и Гарри тихо возвращался в башню Гриффиндора в половине третьего утра. В воскресенье Гарри шел в назначенное время и место, которое было заранее объявлено на досках в гостиных факультетов. По дороге в специально оборудованный кабинет на пятом этаже западного крыла, Гарри еще раз продумывал детали предстоящего дела. За несколько десяткой метров до желаемой цели, Гарри просто врос в пол — ему показалось, что собралась вся школа, а не три старших курса четырех факультетов. Ребята увидели, что идет Гарри и восторженно его приветствовали. Так же, у дверей его ждали Дамблдор, Римус и Алекс Феррарс.

— Мы пришли просто посмотреть, — сообщил начальник школы Авроров. — Мешать вам не будем — все в вашей власти.

— Будет нужна помощь, зови, — на ухо Гарри прошептал Римус.

— Итак, прошу всех войти внутрь, — пригласил собравшихся ребят Дамблдор.

Гарри даже охнул, когда увидел, как оборудована комната. Точнее, это был огромный зал, в котором лежали стопками маты, в середине зала было углубление, чтобы проклятия не рикошетили в зрителей, а по стенке стояли стулья.

— Надеюсь, вам нравится обстановка зала, которую я посмел предложить, мистер Поттер? — с легким поклоном спросил Дамблдор.

— Я нахожу ее великолепной, директор, — отозвался Гарри. — Надеюсь, что Мастер Снэйп так же найдет ее подходящей, когда вернется. Можно начинать?

— Если вы готовы, мистер Поттер, — ответил Дамблдор, садясь на один из стульев рядом с Римусом.

— Спасибо, что пришли, — начал Гарри, когда все замолчали. — Хочу вас сразу предупредить, а многих, возможно, и разочаровать — в клуб попадут избранные. Дело в том, что по началу, занятия, скорее всего, буду вести я. Но, так как идея создания дуэльного клуба принадлежала директору и Мастеру Снэйпу — я не хочу, чтобы они были разочарованны моим выбором учеников. Так что, без обид, ребята.

— Как будет происходить отбор, Гарри? — спросил высокий парень из Рэвенкло, видимо, выпускник.

— Я буду проверять каждого из вас лично, — ответил Гарри, и среди некоторых ребят прошла легкая волна отчаяния. — Придираться я не собираюсь. Но вы должны понять, что когда занятия будет вести Мастер Снэйп — он вас жалеть не будет. А мне оторвет голову, если кто-то из вас окажется неподготовленным или слабее, чем он хотел. Он оставил мне инструкции, каким уровнем Защиты вы должны владеть, чтобы учиться потом у него лично. Смею вас заверить, что Мастеру Зелий практически нет равных в дуэлях, поэтому, еще раз говорю, без обид.

— Какие ты будешь использовать заклинания? — спросила девушка с цветами Слизерина.

— Сначала вы попробуете поразить меня любым известным вам проклятием, потом я проверю вас на владение щитами и скорость реакции. Жертвы никому не нужны — запрещенные проклятия не применять, — ответил Гарри. — Итак, я думаю, что вы должны разделиться по факультетам и проявить ротацию по старшинству. Чтобы не обижать тех, кто младше вас курсом, предлагаю перемешаться в каждой очереди так: ребята с пятого курса, за ними — шестой, потом седьмой. А дальше — в порядке убывания.

Ребята стали выстраиваться в очереди и разделяться по принадлежности к факультетам. Гарри посмотрел на учителей — те сидели с довольными улыбками на лицах, одобряя организаторские способности Гарри.

— Ну, кто самый смелый? — спросил Гарри, спускаясь в углубление по середине зала. — Больно не будет, я не страшный!

Ребята захохотали.

— Ну, кто первый? — еще раз спросил Гарри. — Невилл, иди сюда!

Невилл вышел вперед под аплодисменты гриффиндорцев.

— Невилл, попытайся для начала выбить у меня из рук палочку, а дальше — прояви фантазию. Я же знаю, на что ты способен!

Невилл кивнул, и весь зал замер в ожидании.

— "Expelliarmus!" — крикнул Невилл, Гарри блокировал, и заклинание полетело обратно. Невилл так же выставил блок, и зал взорвался овациями.

— "Impedimenta!" — бросил Невилл, и дальше стал осыпать разными проклятиями, в основном теми, которым Гарри сам его учил в прошлом году.

— "Dextra Samidis!" — крикнул Гарри, блок у Невилла получился, но слабый, и его палочка вылетела из рук, а сам он отлетел на пару метров назад.

— Отлично, Невилл, — сказал Гарри, — ничего, вставай, последнее заклинание.

Невилл поднял палочку на Гарри.

— "Fortis Dorima!" — крикнул Невилл.

— "Pectorial!" — блокировал Гарри, и тут же Невилл послал еще одно заклинание.

— "Delapsus Laqueus!" — заорал он.

— "Sedis cantio!" — отбил Гарри и опустил палочку.

Зал разразился овациями, пока противники восстанавливали дыхание. Гарри уголком глаза посмотрел на учителей: Римус поднял вверх большой палец, Дамблдор улыбался, а мистер Феррарс явно был поражен.

— Невилл, я думаю, что Мастер Снэйп не будет возражать, если ты будешь посещать его дуэльный клуб, — сказал Гарри. — Ты принят.

Невилл просиял и встал в сторонку, чтобы посмотреть на других кандидатов.

Далее Гарри старался тратить на каждого кандидата не более пяти минут, чтобы не терять много сил и времени. Снэйп был прав, поставив ограничения по возрасту. Даже не все семикурсники справлялись с заклинаниями Гарри, хотя он и не использовал всю силу, на которую был способен.

К восьми вечера Гарри просмотрел около тридцати кандидатов, но отобрал только одиннадцать человек. Большинство составляли те, кто занимались с Гарри в прошлом году в АД, трое с седьмого курса и двое — с пятого. Под конец, Гарри устроил показательную дуэль с Гермионой, в которой победил Гарри, но девушка отчаянно сражалась.

— Ты принята, — улыбнулся Гарри. — Я думаю, что те, кому я сегодня отказал, не будут на меня в обиде. Вы должны учитывать тот факт, что против вас буду стоять не только я, но и Мастер Снэйп, а он вас не будет жалеть. В следующее воскресенье продолжим. Всем спасибо.

— Гарри, а это правда, что ты смог дважды пробить самый мощный блок Снэйпа? — спросил его мистер Феррарс, когда уже все собирались расходиться.

— Да, это правда, сэр, — ответил Гарри. — Так получилось.

— А вы знаете, ребята, — теперь Феррарс уже обращался ко всем, — что до Гарри никому, я делаю акцент, никому не удавалось пробить блок Северуса Снэйпа. Это поразительно, Гарри, просто поразительно.

— Спасибо, мистер Феррарс, — немного покраснел Гарри.

В понедельник вся школа только и обсуждала, как знаменитый Поттер отбирал ребят для дуэльного клуба, который пока будет вести он сам до возвращения профессора Снэйпа. Те, кто не прошел отбор были, конечно, расстроены, засыпали Гарри вопросами и просьбами посмотреть их второй раз. Гарри обещал, что лично попросит Мастера Снэйпа, когда тот вернется, чтобы дать возможность пройти испытания еще раз. Правда, Гарри заверял их, что во второй раз сам Гарри уже их смотреть не будет. Поэтому предложил пока выучить и отточить несколько наиболее удачных проклятий, чтобы не упасть лицом в грязь перед Снэйпом. Хотя, Гарри волновал только одни вопрос — когда же вернется Снэйп; и вернется ли он вообще.

Дамблдор так и не назначил Гарри наказания за его поведение неделю назад, но Гарри решил, что не будет усугублять и без того напряженные отношения с директором. Гарри молча сидел на уроке зелий, как всегда, выполнив задание быстрее всех. Его больше волновал четверг, ведь Люпин не сможет вести урок в этот день. Поэтому в среду вечером Гарри прямо спросил его об этом, зайдя к Римусу вечером, чтобы проверить, принял ли тот зелье.

— Привет, Гарри, — просиял Люпин, обнимая Гарри. — С чем пришел?

— Как ты планируешь провести завтрашний вечер? — спросил Гарри. — Римус, кто будет вести уроки вместо тебя? У шестого курса завтра нет твоих уроков, а остальные как же?

— Дамблдор попросил кого-то знакомого аврора, — ответил Римус.

— Как ты себя чувствуешь, Римус? — спросил Гарри. — Я бы с удовольствием побегал с тобой по запретному лесу, если бы был анимагом.

— Правда?

— А то! — засмеялся Гарри. — Мне кажется, что это прикольно!

— И опасно, — заметил Римус.

— Ну, с Мародерами же ничего не случилось, — парировал Гарри. — Я бы хотел стать анимагом, как мой отец и Сириус. Но это так долго и сложно — у меня сейчас нет на это времени.

— Когда-нибудь, у тебя все получится, — заверил его Люпин. — Я бы хотел дожить до того момента, когда снова увижу перед собой Сохатого. Пусть, и молодого.

— Тебе их сильно не хватает, да Римус? — тихо спросил Гарри. — Ты так одинок. Я знаю, что ты очень одинок, Римус. Почему ты не встречаешься с какой-нибудь женщиной? Ты прекрасный человек, достойный, добрый, мягкий.

— И еще я — оборотень, — добавил Римус. — Я не могу обманывать, а женщины все чувствуют, но не все понимают…

— Ничего, Римус, когда Снэйп тебя вылечит, я еще погуляю на твоей свадьбе! — подбодрил его Гарри. — Обещаешь первенца назвать Северусом?

— Ты серьезно думаешь, что он сможет и захочет мне помочь, Гарри?

— Я думаю, да, — ответил юноша. — Он изменился…, только сейчас я очень волнуюсь, где он, и почему не возвращается. Не могу даже подумать, что его нет в живых…

— Все будет хорошо, Гарри, не переживай, — сказал Римус. — Уже поздно, иди.

Наступил февраль и первые оттепели. В полнолуние Римуса заменял аврор, он вел уроки так же, как и Тонкс когда-то. Никто, кроме Малфоя, не обращал внимания на то, что Римус — оборотень. Его уважали за интересные уроки, а сам Римус старался максимально придерживаться уровня Снэйпа.

От Мастера зелий по-прежнему не было никаких вестей. В школе уже стали поговаривать об его затянувшемся отпуске. Дамблдор никаких комментариев не давал, а Гарри на него все так же злился, предпочитая не разговаривать. Второе воскресенье февраля стало последним в череде отборов в дуэльный клуб, и ребята ждали начала занятий, все чаще задаваясь вопросом, когда же вернется профессор Снэйп.

Гарри назначил первые занятия в дуэльном клубе на тринадцатое февраля, на шесть вечера. Он заранее обдумал план работы и с ним все согласились. Как и в АД Гарри разбивал ребят на пары, а сам поправлял их неверные движения. К удивлению Гарри, в конце занятия к нему подошла Чу Чанг, семикурсница из Рэвенкло, с которой Гарри некоторое время встречался в прошлом году.

— Гарри, — тихо позвала она его, — можно нам поговорить наедине?

— Да, конечно, — ответил Гарри, но его сердце не подпрыгнуло, как было каждый раз в прошлом году, когда она говорила с ним.

— Гарри, я хотела попросить у тебя прощения, — тихо сказала Чу, не глядя ему в глаза.

— За что? — спросил Гарри. — Ты меня ничем не обидела, Чу.

— Я была эгоисткой с тобой, — сказала она, поднимая на него глаза. — Я думала только о себе, и не видела, как ты неопытен с девушками. Прости.

— Я и сейчас с ними по-прежнему неопытен, — признался Гарри. — У меня нет на это времени.

— Может, ты найдешь время для меня? — запинаясь, спросила Чу.

— А как же твои ухажеры, у тебя их — хоть отбавляй! — спросил Гарри.

— Мне нравишься ты, Гарри, — сказала Чу, приближаясь к нему.

— Прости, Чу, но я не думаю, что нам обоим это нужно, — сделав шаг в сторону, ответил Гарри как можно мягче. — У тебя этот год — выпускной, а у меня — дел по горло. Мне просто некогда. У меня нет времени даже на Квиддитч. Я пропустил уже три тренировки.

— А чем же ты так занят? — спросила она.

— Ну, этот дуэльный клуб, — начал Гарри, слегка задумавшись, к чему она об этом спрашивает. — Уроков много, я увлекся зельями — читаю специальную литературу. Я же готовлюсь к поступлению в академию Авроров после школы, разве ты не знала?

— Догадывалась, — ответила Чу. — Тем более что Дамблдор дал тебе такое протеже.

— А ты считаешь, что незаслуженно? — с подвохом спросил Гарри.

— Нет, ну что ты!

— Ладно, я пошутил, — улыбнулся он. — Мы можем с тобой остаться друзьями, Чу, но не больше.

— Наверное, ты прав, Гарри, — сказала она расстроено.

— Но свой первый поцелуй я всегда буду помнить, — мягко сказал Гарри, и Чу улыбнулась.

Гарри не знал, почему у него стало так тревожно на душе после их разговора. Почему-то ее вопросы показались Гарри заданными неспроста. Гарри постоянно держал в голове слова Снэйпа, что среди ближайшего окружения Гарри есть шпион Волдеморта. Но Чу была слишком далеко от него, а среди гриффиндорцев… Гарри даже не мог и подумать, что кто-то из тех, кто живет с ним под одной крышей может быть на стороне Волдеморта.

В понедельник утром Гарри обнаружил у себя на тумбочке несколько поздравительных открыток — День Святого Валентина. Девочки с младших курсов, да и не только, присылали ему открытки в течение всего дня. Признания в любви, восхищения его знаниями в Защите, описание достоинств его внешности, и так далее. Гарри даже не знал, как на них реагировать — ему сейчас точно было не до любовных отношений. Гарри даже не представлял себе девушку, с которой он мог бы прогуляться вечером возле озера под ручку. За завтраком Гарри заметил, что Гермиона тоже держит в руках открытку.

— От Виктора? — тихо спросил он, чтобы не услышал Рон, всегда ревновавший ее к Краму.

— Да, — ответила она, — не знаю, что и ответить ему…

— Ты о чем, Гермиона? — спросил Гарри. — Неужели?

— Да. Только Рону не говори, — тихо ответила девушка. — Он просит моей руки.

— И ты не можешь для себя решить? — спросил Гарри.

— Нет, я решила, — ответила Гермиона, — но я не знаю, как ему сказать.

— Правильно ли я понял, что ты намерена ему отказать? — осторожно сказал Гарри, давно прочитавший ее ответ в мыслях.

— Я уверена, что он обидится, — сказала Гермиона. — Ведь он пишет мне уже три года, и наши разговоры всегда были откровенны на такие темы…

— А я и не знал, что ты с ним это обсуждала, извини, — сказал Гарри.

— Ну, он же старше меня, я не стеснялась его спрашивать о чисто мужской точке зрения, — ответила Гермиона. — Я же не могу об этом говорить с Роном!

— Да уж, — хмыкнул Гарри, — хотя сейчас Рон изменился.

— Но не в любовных отношениях, — уверенно заявила Гермиона. — Он все такой же бестактный.

— Гермиона, а можно спросить тебя…, - неуверенно начал Гарри.

— Почему я хочу отказать Виктору?

— Да. Я был уверен, что он тебе нравится, как мужчина, — заявил Гарри.

— Не до конца, — уклончиво ответила девушка. — Мне нравится другой.

— Прекрасно, Гермиона, — сказал Гарри. — Надеюсь, он будет тебя достоин. Ты настоящий друг и большая умница. Я уже не говорю о том, что за лето ты просто расцвела.

— Ты так считаешь, Гарри? — спросила она.

— Да. Я заметил, как ты изменилась, Гермиона, — честно ответил Гарри. — Прости за мою возможную бестактность, но, ты из девочки превратилась в очень обаятельную молодую особу. Я по-хорошему завидую тому парню, которого ты осчастливишь своим вниманием, Гермиона.

— Спасибо, Гарри, — слегка покраснела девушка. — Вот только как мне сказать Виктору, что мне нравится другой молодой человек. И давно нравится.

— Гермиона, ты меня заинтриговала, — сказал Гарри. — Ты же умнее меня в таком вопросе, думаю, что Виктор достаточно взрослый, чтобы достойно принять твой отказ.

— Ты прав, Гарри, — ответила Гермиона, еще больше смущаясь. — Вот только…, мне хотелось бы сначала спросить у этого молодого человека, как он ко мне относится.

— Ах, вот оно в чем дело! — догадался Гарри. — Он не знает о твоих чувствах? Может, он просто не замечает — девушки такие скрытные, иногда ведут себя так, что нам, парням, и невдомек, о чем вы думаете. Ты сказала, что он давно тебе нравится?

— Да, очень давно, — ответила Гермиона. — Просто раньше, я не видела в нем мужчину…, а сейчас поняла, как я к нему отношусь на самом деле.

— Прости еще раз, подруга, — мягко сказал Гарри, — может быть, ты просто спросишь у него, и не будешь мучиться. Ты говорила, что девушки нечасто задают такие вопросы, но парням иногда нужно задать прямой вопрос, чтобы мы могли увидеть очевидное.

— Ты думаешь, что я могу спросить его прямо: нравлюсь ли я тебе, как женщина, или нет? — спросила девушка, опуская глаза в тарелку.

— Я думаю, что если он к тебе не равнодушен, то ответит тебе прямо, не бойся, — сказал Гарри, отпивая кофе.

— Тогда я спрошу его прямо сейчас, — сказала Гермиона.

— Вот и правильно, — поддержал подругу Гарри. — Не мучайся и спроси его.

— Я нравлюсь тебе, как женщина, Гарри? — сказала Гермиона, смотря своими карими глазами в непонимающие зеленые глаза юноши.

Гарри явно не ожидал, что Гермиона задаст такой вопрос именно ему. Но тут его словно по голове чем-то стукнуло — вот болван! Она же говорила о нем!

— Так что ты мне ответишь, Гарри? — еще раз спросила Гермиона. — Я вижу, что ты не ожидал.

— Более чем, — ответил Гарри. — Я всегда думал, что мы друзья.

— А разве наша дружба должна закончиться на этом? — спросила Гермиона.

— Нет, она не закончится, — медленно сказал Гарри. — Гермиона, я…

— Я поняла, что ты не готов воспринимать меня по-другому, Гарри, — быстро вставила девушка. — Я понимаю.

— Нет, ты не понимаешь, Гермиона, — покачал головой Гарри. — Я уже сказал, что заметил, как ты похорошела и расцвела, но…

— Но что?

— Я не могу себе позволить рисковать твоей жизнью, если Темный Лорд узнает, что ты для меня значишь, — как можно мягче сказал Гарри. — Я не хочу, чтобы меня постигла судьба одного человека, этого мне уже будет не пережить, Гермиона. Прости.

— Ты о Снэйпе? — неожиданно спросила она.

— С чего ты взяла?

— Последнее время ты очень сблизился с ним, — сказала Гермиона.

— Я не могу тебе рассказать большего, Гермиона, — ответил Гарри. — Но да, я говорю о нем. Поэтому, я прошу тебя не отказывать Виктору, если он тебе нравится.

— Он мне нравится, не спорю, — ответила Гермиона, — но ты мне дороже, чем все остальные. Ты мне очень дорог, Гарри.

— Прости, Гермиона, — вставая, сказал Гарри, — я не хочу причинить тебе боль, сказав тебе, что ты мне безразлична, потому что это будет ложью. Но больше всего я не желаю, чтобы ты страдала от потери любимого человека, если Волдеморт меня убьет.

— Не говори так, Гарри! — воскликнула Гермиона, на ее глазах проступили слезы.

Похоже, что кое-кто из учителей услышал их разговор.

— Прости, Гермиона, но не могу себе позволить причинять тебе такую боль, — еще раз сказал Гарри. — Прости меня.

И Гарри вышел из Большого зала. Как же он был так слеп, не замечал ее отношения к нему? Она, увидев его летом в модной одежде маглов осыпала его комплиментами, а он, дурак, ничего не понял! Гарри, сам того не замечая, вышел из центральных дверей школы на улицу. Гарри очень расстроился, что Гермиона поняла ее отношение к нему в столь жестокое время.

Гарри теперь и сам не сможет думать о ней, как просто о подруге. Как изменчива судьба, как непредсказуемы ее повороты. Ну почему, почему они не могут жить, как нормальные молодые люди? Гарри заметил еще два года назад, сколько ребят и девушек встречаются в стенах школы; на Святочном балу Гарри видел столько пар, гуляющих в саду. Сам он тогда совсем не думал об этом и, тем более, не думал о Гермионе, как о девушке! Он лишь заметил ее, когда она переоделась, уложила волосы и пошла на бал с Виктором Крамом. Он пригласил ее, из другой страны, из другой школы; Крам пригласил его лучшую подругу, а не Гарри.

Именно Виктор, видимо, пробудил в Гермионе женщину. Оказывается, они в письмах обсуждали проблемы взаимопонимания между полами, а Гарри так ни с кем и не говорил на такие темы… Гарри шел по промерзшей земле, чуть припорошенной февральским снегом; даже не понимая, куда он идет — все мысли были о том, что он услышал от лучшей подруги. Как же он не заметил? Для Гарри всегда казалось естественным, что она его поддерживала, сопереживала и помогала. Но только он относил все это к дружбе, а не к чему-то большему… Гарри вышел на незнакомую тропинку — здесь он никогда не был.

Он поднял глаза, чтобы осмотреться и открыл рот от удивления — он нашел кладбище, о котором вскользь упомянул Снэйп. Неудивительно, что раньше Гарри не обращал внимания на кладбище, когда рассматривал карту Мародеров — ни к чему было. Теперь ему стало интересно, кто был похоронен на школьном кладбище.

Гарри стал ходить между памятников и, в основном, находил имена бывших учителей, директоров, которые работали в Хогвартсе. Но тут Гарри обратил внимание на то, что среди черных надгробных плит, на которых были имена тех людей, чьи портреты и призраки находились в стенах школы, он увидел невысокую плиту из белого камня. Она была чуть в стороне; Гарри стало интересно, почему именно белая плита, и почему она стояла поодаль от основных рядов надгробий. Гарри медленно прошел по соседнему ряду, и свернул направо к белой плите.

У Гарри даже ноги подкосились от удивления — он опустился на колени, чтобы проверить, не обмануло ли его зрение. На плите была движущаяся фотография молодой красивой женщины с черными длинными волосами и небесно-голубыми глазами. А под фотографией — золотыми горящими, будто живыми, буквами были выведены имя и надпись:

Эмма Вивьен Уайз — Снэйп

30 августа 1960 — 14 февраля 1981

Любимой

Гарри поднялся и так и застыл у белой плиты, прочитав надпись. Память угодливо вернулась к тому сну, который Гарри видел в ночь перед Рождеством: молодой человек садится за столик возле красивой девушки с небесно-голубыми глазами; они беседуют за чашкой кофе, затем идут гулять по городу и расстаются лишь под утро, пообещав друг другу увидеться очень скоро. Она называет ему свое имя, нежно поцеловав его в губы.

— Так значит, она была его женой, — тихо сказал Гарри вслух. — Она была так молода и красива. И, Мерлин мой, она погибла в День всех Влюбленных! Как жаль! Я правильно сделал, что оттолкнул Гермиону — не хочу приходить к ее белой плите, если Волдеморт убьет ее. Господи, как же страдал Снэйп все эти годы! А ведь, никто, наверное, кроме Дамблдора и меня не знает, почему!

— И я хотел бы, чтобы так и продолжалось, — тихий глубокий голос Мастера Зелий раздался за спиной у Гарри.

— Профессор! — воскликнул Гарри, едва не рухнул, увидев его. — Вы вернулись?

— Нет, Поттер, — еще тише ответил Снэйп.

Гарри увидел в его руке красную розу, когда Снэйп подошел к плите. Мужчина снял перчатки, опустился на колено, поцеловал розу и положил ее на белый камень. Гарри отошел на несколько шагов, чтобы не мешать. Снэйп медленно провел длинными пальцами по фотографии молодой женщины и прошептал:

— Здравствуй, любимая…

У Гарри сжалось сердце — с такой нежностью и любовью сказал эти два слова Снэйп. Гарри подумал, что ему немедленно нужно уйти, но ноги отказывались двигаться.

Мастер Зелий долго смотрел на живую фотографию Эммы, потом низко опустил голову так, что его длинные черные волосы закрыли лицо. Гарри нашел в себе силы оторвать от белого камня взгляд, и медленно стал уходить. Ему не хотелось видеть себя на месте Снэйпа, и, тем более, Гарри не желал бы видеть Гермиону, плачущую на его могиле. Гарри прошел уже около десяти метров, когда его окликнул Снэйп.

— Подожди…

Снэйп медленно шел к Гарри, надевая перчатки. Гарри только сейчас заметил, что профессор совсем не выглядел отдохнувшим — на его лице была вселенская грусть, а тоска в сердце даже пробивалась даже через мощный блок, которым он отгородился от юноши. А вот одежда Снэйпа была еще более дорогой и красивой, чем прежде.

— Что ты тут делал? — тихо спросил Снэйп, догнав Гарри. — Мне кажется, что сейчас у тебя должен быть урок…

— Зелий, — перехватил Гарри. — Я не хотел прогуливать, так вышло. Я просто…

— Решил прогуляться, — закончил за него Снэйп. — Отличное место, чтобы подумать. Весьма располагающее…

— Я забрел сюда случайно — не смотрел, куда иду, — ответил Гарри. — Я очень рад видеть вас, сэр.

— Рад видеть меня живым, ты хотел сказать, — сказал Снэйп. — Как твои дела?

— Вы вернетесь, сэр? — ответил вопросом на вопрос Гарри. — Когда вы вернетесь, Мастер?

— Я не вернусь, Поттер, — тихо и грустно ответил Снэйп. — Я пришел попрощаться с…

— Почему вы не вернетесь, сэр? — обеспокоено спросил Гарри. — Вас очень не хватает.

— Кому? Школе? Дамблдору? — обиженно сказал Снэйп.

— Мне, — тихо ответил Гарри. — Мне вас очень не хватает, сэр.

— Я тебе не верю, Поттер, — холодно ответил Снэйп, проходя между рядами черных плит. — Ты всегда меня ненавидел, а теперь говоришь, что скучаешь…, такого не бывает. Прости, но я не верю тебе, Поттер.

— И зря, — сказал Гарри, — люди меняются. Я изменил свое отношение к вам лишь потому, что вы изменились, сэр.

— Я не изменился, Поттер, — ответил Снэйп, когда они почти вышли с кладбища. — Теперь это уже все не важно, теперь уже ничто не имеет значения. Все кончено.

— Не говорите так, сэр, — сказал Гарри. — Я знаю, о чем вы думаете, так не должно быть.

— А что меня держит в этой жизни? — вскинул правую бровь Снэйп. — Школа? Жена, дети? Что меня держит? Месть? Я устал жить только этим, я смертельно устал, Поттер. Дамблдор нашел мне замену как учителю — найдет замену и как предателю.

— Я с ним не разговариваю два месяца, — сообщил Гарри. — Он пытался связаться с вами, сэр.

— Ты не должен ссориться с ним из-за меня, Поттер, — сказал Снэйп, ведя Гарри по направлению к Хогсмиду. — Тебе надо исполнить пророчество, Поттер, а старик поможет тебе. Только ты должен думать сам, а не слепо следовать за ним. Он стал совершать слишком много ошибок.

— Я так ему и сказал, сэр, — ответил Гарри. — Так куда вы уйдете?

— Туда, где меня ждет моя Эмма, — глядя поверх деревьев, сказал Снэйп. — Туда, где я снова буду с ней. Я давно ждал этого.

— Нет, не надо! — воскликнул Гарри. — Как же так? Ну почему всегда так получается?

Гарри был на грани истерики, когда понял, что Снэйп хочет покончить с собой.

— Может, вам удастся уехать в другую страну, убежать от Лорда, — сказал Гарри, глядя в черные глаза Мастера Зелий. — Должна же быть возможность!

— Нет, Поттер, — спокойно ответил Снэйп, кладя руку на плечо юноши. — Куда бы я не уехал, он меня найдет. Я не хочу доставлять ему удовольствия медленно меня убивать. Он итак убивает меня уже шестнадцать лет.

— И что же вы сделаете? — удерживая Снэйпа за рукав шикарной мантии, спросил Гарри.

— Зачем тебе это знать, Поттер? Собираешься меня спасти? Не надо, я давно готов к этому, — медленно проговорил Снэйп. — Я даже слишком долго ждал этого дня.

— Я не хочу, чтобы вы уходили! — кричал Гарри, не замечая, что по лицо заледенело от слез. — Я столько лет вас ненавидел, а теперь, когда у меня появилась возможность любить вас, вы уходите! И уходите навсегда! Нет, я не позволю!

— Свяжешь меня заклинанием? — сказал Снэйп, изогнув губы в усмешке. — Ты же должен понимать, что я не смогу вернуться к нему и жить рядом с ним — это выше моих сил и терпения! Я наказан жизнью сполна за то, что присоединился к этому чудовищу. Я потерял единственное, что радовало меня в жизни. А все эти годы были для меня тюрьмой, не идущей ни в какое сравнение с Азкабаном!

— Вы знаете, сегодня Гермиона призналась, что любит меня, — тихо сказал Гарри. — А я оттолкнул ее. Я не хочу жить с болью от потери, если Лорд убьет ее! И не еще более не хочу, чтобы она страдала, как и вы, если он убьет меня.

— Ты правильно сделал, Поттер, — ответил Снэйп, убирая руку Гарри, — вы не должны повторять мою судьбу, особенно ты. Ты не делал того, что натворил я в молодости.

— Я умоляю вас, сэр, вернитесь! — отчаянно сказал Гарри.

— Нет, Гарри, — снова назвав его по имени, ответил Снэйп. — Я не могу вернуться к тому, кто мне не верит. Когда я скажу Лорду, что хочу уйти, у него уже не будет возможности убить меня так, как он этого захочет — я не дам ему времени.

— Яд? — выдохнул Гарри. — Вы отравитесь?

— Никто, ни один алхимик в мире меня не спасет, — ответил Снэйп. — Этот яд я придумал сам, и только я знаю, как сделать противоядие.

— Я хочу сказать вам, сэр, — заторопился Гарри, понимая, что у него совсем мало времени. — Я видел ваши записи.

— Какие записи?

— Записи, в которых вы, возможно, нашли способ вылечить оборотней, — ответил Гарри.

— Ты сварил зелье для Люпина? — удивился Снэйп.

— Да, старик меня привел в ваш кабинет…

— Но эти записи были в моей спальне, а не в кабинете, — сказал Снэйп.

— Я догадался, что это зелье вы придумали сами…

— Ты снова меня удивляешь, Поттер. Ты же всегда ненавидел зелья.

— Я же говорю — люди меняются, сэр, — ответил Гарри. — Так вы действительно нашли способ вылечить эту болезнь?

— Я почти уверен в этом, Поттер, — сказал Снэйп. — Только, я не пытался это проверить.

— Я хотел бы вас попросить попробовать, сэр, — сказал Гарри.

— Ты хочешь помочь Люпину? — спросил Снэйп. — Ну, конечно. Он же был другом твоего отца. Ты можешь сварить зелье сам, я уверен, что ты справишься.

— Я хотел, чтобы это сделали вы, Мастер, — сказал Гарри.

— Поттер, я понимаю, что ты пытаешься меня уговорить остаться, но не теряй времени, — отрезал Снэйп. — Не переживай, но я рад, что ты будешь вспоминать обо мне не с ненавистью, а с уважением.

— Но Мастер! — крикнул Гарри.

— Прощай, Поттер, — улыбнулся Снэйп и вышел за ворота замка.

— Профессор, — бежал за ним Гарри, спотыкаясь, — я же не отдал вам подарок на Рождество!

— Что? — остановился Снэйп. — Какой подарок?

— Вы сказали, что любите сладкое, сэр, — задыхался Гарри от волнения, — я купил вам большой торт и много пирожных.

— Правда? — губы Снэйпа слегка подрагивали, словно боясь растянуться в улыбке.

— Да, сэр, — ответил Гарри. — И больше всего на свете, я хотел бы попить с вами чаю вместе с вашим подарком.

— Немного ли подарков для Рождества, Поттер? — сказал Снэйп. — И торт, и пирожные…

— Пирожные я хотел подарить на Рождество, — ответил Гарри, — а торт — на День Рождения. Но в этот день вас не было в школе, и я оставил все до того момента, как вы вернетесь, сэр.

— Ты хотел поздравить меня с Днем Рождения, Поттер? — удивился Снэйп.

— Ну, вы же меня поздравили… Я надеялся, что до конца каникул вы придете ко мне домой, и я смогу вручить вам оба подарка, — ответил Гарри. — Но девятого января вас не было ни у меня дома, ни в школе, сэр…

— Хорошо, Поттер, — неожиданно сказал Снэйп. — Я попью с тобой чаю.

— Когда?

— Приходи ко мне сегодня в девять вечера, — сказал Снэйп.

— А куда, сэр? — спросил Гарри.

— Ты же знаешь, как попасть в мои личные комнаты, Поттер? — ответил Снэйп.

— Да, сэр, — сказал Гарри. — А вы не обманете?

— Тебе не достаточно моего слова, Поттер? — привычным недовольным тоном сказал Снэйп. — В девять вечера, приходи…

— Спасибо, Мастер, — просиял Гарри.

Снэйп дизаппарировал, а Гарри побежал в замок. Он пропустил полтора урока зелий, и Дамблдор, наверняка, поднял на уши всю школу, разыскивая его. Гарри так обрадовался, что вечером ему, возможно, удастся убедить Снэйпа остаться. Он бежал в подземелья и, даже не постучав в дверь, вошел в класс, где шел урок. Все обернулись на него, а Гермиона вздохнула с облегчением. Значит, Гарри был прав, что все сбились с ног, пытаясь его найти.

— Где вы были, мистер Поттер? — грозно, но так же, с облегчением спросил Дамблдор.

— Я гулял, сэр, — спокойно ответил Гарри, выставляя мощный блок на разговор со Снэйпом. — У меня разболелась голова за завтраком, и я вышел подышать свежим воздухом.

— Десять очков с Гриффиндора, мистер Поттер! — воскликнул Дамблдор. — Вы не имели права покидать территорию школы без моего разрешения!

— Да хоть пятьдесят! — разозлился Гарри, садясь рядом с Малфоем. — И территорию школы я не покидал, директор.

— Я все-таки буду вынужден вас оставить после уроков, мистер Поттер, — Гарри почувствовал гнев Дамблдора, но ему было все равно.

— Да, ради Бога! — отозвался Гарри. — Мне будет позволено остаться на уроке или можно уходить?

— Мистер Поттер, ведите себя достойно! — воскликнул Дамблдор. — Сядьте и попытайтесь выполнить положенное задание на урок. Все необходимое…

— На доске и в шкафу, — перехватил Гарри, — я знаю, сэр.

— Еще десять баллов с Гриффиндора, мистер Поттер! — сказал Дамблдор. — За вашу неоправданную грубость! Вы даже не извинились, что опоздали на полтора часа! Вы будете оставаться после уроков до конца недели.

— Как вам будет угодно, директор, — равнодушно ответил Гарри и принялся разводить огонь под своим котлом.

— Ты поссорился с дедушкой Дамблдором? — тихо спросил Малфой, пораженный поведением Гарри. — Ты же, вроде, всегда любил его…

— А я и не знал, что ты знаешь такое слово, как любовь, Малфой, — ответил Гарри.

— А где ты был? — спросил Малфой.

— Ты записался в мои секретари, Драко? — спокойно ответил Гарри. — Я же сказал, что гулял.

— Расстроился из-за грязнокровки? — протянул Малфой.

— Не смей ее так называть! К тому же, чистота крови еще не гарантирует чистоты сердца, — ответил Гарри, — хотя, ты, наверное, даже не понял, что я сказал. Отвали, Малфой.

— Ты знаешь, что она твоя Грейнджер выходит замуж за Виктора Крама?

— Если это так — я искренне рад за него — надеюсь, он будет ее достоин, — ответил Гарри, но его сердце екнуло, хотя он понимал, что Малфой, скорее всего, врет.

— Уизли теперь с ней не разговаривает, — продолжил Малфой, немного погодя.

— Ты интересуешься жизнью гриффиндорцев, Малфой? — вскинул брови Гарри. — Ты мне дашь сварить зелье, или будешь мешать?

Больше Малфой ничего не говорил, а Гарри сварил отличное зелье и успел ответить на все вопросы. За пять минут до окончания урока Гарри поставил флягу с зельем на пергамент с ответами на стол директора. Дамблдор уже распустил класс, и Гарри вернулся за парту, чтобы собрать вещи.

— Мистер Поттер, останьтесь, я сообщу вам, как вы будете отбывать ваше наказание, — сказал Дамблдор.

Гарри притормозил у самых дверей и пошел обратно.

— Я снова хочу спросить тебя, где ты был, Гарри, — сердитым голосом спросил старик.

— А я просил называть меня "мистер Поттер", сэр, — огрызнулся Гарри. — Я гулял.

— Гулял? — воскликнул Дамблдор. — Я поднял на ноги половину министерства магии, Авроров, учителей, думая, что тебя похитил Волдеморт, а ты гулял?

— Не стоило так беспокоиться за меня, — равнодушно сказал Гарри. — Так что с моим наказанием, сэр?

— Я еще раз спрашиваю, где ты был? — Дамблдор был очень рассержен, он стал подниматься со стула, вынимая палочку. — С кем ты виделся? Куда ты ходил?

— Ни с кем, с чего вы взяли? — ответил Гарри. — Я поссорился с Гермионой за завтраком, вышел на улицу, и, думая, гулял по территории школы.

— Где именно ты гулял? — еще более грозно спросил Дамблдор. — Не заставляя меня применять к тебе силу, Гарри. Я же знаю, какой сегодня день!

— Вы собираетесь проникнуть в мой разум силой, директор? — проговорил Гарри. — А у вас проблемы с памятью? Если вы только сейчас вспомнили, какое сегодня число!

— Дело не в календаре! — воскликнул Дамблдор. — Ты был на кладбище?

Гарри не смог скрыть удивления — неужели Дамблдор догадался, что Гарри видел Снэйпа?

— Я даже не знаю, где оно находится, директор, — ответил Гарри, укрепляя блок.

— Не лги! — Дамблдор кричал. — Я знаю, что каждый год четырнадцатого февраля Северус приходит на могилу своей жены! Ты видел его там, отвечай, Гарри!?

— Не кричите на меня! — воскликнул Гарри. — Я даже не знал, что она была его женой! И я не видел его! Сообщите мне о наказании, и я пойду на урок Защиты!

— Ты никуда не пойдешь, пока я не узнаю правды! — прогремел Дамблдор. — Где ты был? С кем ты встречался? Отвечай!

Гарри никогда не видел, чтобы Дамблдор был так зол на него.

— Я уже все вам рассказал, директор, я поссорился с Гермионой и вышел на улицу, — ответил Гарри как можно уверенней.

— Ты не ссорился с ней — я все знаю, — сказал Дамблдор. — Она призналась, что любит тебя, а ты ее оттолкнул! Я не узнаю тебя, Гарри!

— А что я должен был сделать? — не выдержал Гарри и закричал Дамблдору в лицо.

— Она будет несчастлива с Виктором, потому что любит тебя! — отвечал директор.

— А вы хотите, чтобы я повторил судьбу Снэйпа? — проорал Гарри. — Вы, как никто должны понимать, как страдал Снэйп, потеряв свою любимую! Вы хотите, чтобы и я так страдал? Или Гермиона? Пусть лучше она будет жить с Крамом, он ее любит, она привыкнет и полюбит его со временем! Я не хочу приходить на ее могилу каждый год в день ее смерти!

— Почему ты решил, что имеешь право лишать ее возможности быть счастливой?

— А почему вы решили, что я имею право лишать ее жизни, если Волдеморт меня убьет! — крикнул в ответ Гарри, вскакивая со стула.

— Волдеморт может тебя убить, это верно. Но, ведь и ты можешь победить! — закричал Дамблдор. — Ты уже заранее настроился на проигрыш!

— Я просто хочу избежать возможного! — ответил Гарри. — Никто, никто, даже вы, не может гарантировать, что мне удастся его одолеть! Я даже не уверен, что доживу до своего дня рождения!

— Почему ты так думаешь? — злился Дамблдор. — Ты должен настроить себя на победу, Гарри!

— А вы что, знаете, что Темный Лорд задумал сделать? — спросил Гарри, выходя из себя. — Вы лишились единственного вашего шпиона — как вы теперь будете бороться с Волдемортом? Как? Может, Лорд планирует завтра проникнуть в Хогвартс и выкрасть меня, когда я буду спать? Не говорите мне, что ему не дано преодолеть вашу защиту — он это делал уже дважды!

— Пока ты в замке, ты в безопасности, Гарри, — сказал Дамблдор.

— Да, особенно я был в полной безопасности, когда Волдеморт и два десятка его слуг пришли сюда в начале года! — ответил Гарри. — Вы больше не можете гарантировать мне жизнь, профессор. Я опоздаю на обед, я почти не завтракал. Отпустите меня.

— Иди, — прошептал Дамблдор.

— Что с моим наказанием? — кинул Гарри, хватая сумку.

— Будешь проверять рефераты по зельям, — начал Дамблдор.

— Нет, не буду! — резко ответил Гарри.

— Будешь! — рявкнул Дамблдор.

— Не буду! — крикнул Гарри. — Исключите меня из школы, но я не буду помогать вам — я не ваш ассистент!

— Нет, ты будешь мне помогать! — прогремел Дамблдор. — Я тебе приказываю, как директор!

— Я буду помогать только Мастеру Снэйпу! — ответил Гарри. — Кстати, не слишком ли затянулся его отпуск? Когда он вернется? И вернется ли вообще?

— Прекрати надо мной издеваться! — крикнул Дамблдор так громко, что Гарри даже отбросило к двери. — Я не знаю, как вернуть его! Не знаю! И если ты увидишь его — попроси его вернуться! Потому что меня он, все равно не послушает и не примет мои извинения.

— Вы сами в этом виноваты! — с яростью крикнул Гарри. — Вы бы еще меня обвинили в измене!

— Я жду тебя сегодня в шесть в этом кабинете, — понизил тон директор.

— Я не приду, можете не ждать — снимите баллы с факультета — мне все равно! — ответил Гарри, безумно злясь на старика.

— Твои друзья не виноваты в том, что ты так себя ведешь, Гарри, — сказал Дамблдор. — Я не могу лишать твой факультет баллов из-за тебя.

— Тогда я буду мыть полы или что угодно, но помогать вам я не буду! — ответил Гарри. — Не заставите! Я могу идти?

— Шесть вечера, Гарри, — напомнил Дамблдор. — И не смей не приходить.

— Тогда я после уроков пойду собирать чемодан, но вашим помощником я не буду!

Гарри громко хлопнул дверью и побежал в Большой Зал, чтобы успеть пообедать перед следующими тремя часами Защиты от Темных Сил. Он влетел в Большой зал и сел за свободное место рядом с Джинни. Гермиона посмотрела на него с грустью, а Рон не мог не заметить, что Гарри разъярен.

— Ты снова поругался с Дамблдором? — спросил Рон. — Он испугался, что тебя похитили, Гарри, поднял на ноги половину министерства, Авроров…

— Я уже слышал это от него, Рон, не добавляй! — старясь не кричать, ответил Гарри.

— Так, где же ты был, Гарри? — спросила Гермиона. — Мы все волновались.

— Напрасно, я просто задумался и не заметил, куда шел, — ответил Гарри, глядя в карие глаза девушки. — Малфой сказал мне правду, Гермиона?

— О чем? — спросила она, покраснев.

— Он соврал мне? — спокойно сказал Гарри.

— Мы можем поговорить наедине, Гарри? — неожиданно сказала она.

— Когда я поем, — ответил Гарри, и понял, что Малфой лишь услышал имя Крама во время завтрака, а остальное додумал сам.

— А о чем тебе сказал Малфой? — тут же спросил Рон.

— Он сказал, что Гермиона помогает ему с уроками за деньги, — соврал Гарри и прочитал в глазах Гермионы благодарность.

— Это же неправда, Гермиона? — тут же кинулся на нее Рон.

— А ты как думаешь, Рон? — спросила она. — Хотя от тебя я могу ожидать чего угодно — ты же два года назад меня обвинил, что я братаюсь с врагом!

— Пойдем, Гермиона, — сказал Гарри, набивая карманы булочками, — потом поем.

Они вышли из зала, и на большой лестнице столкнулись с Дамблдором. Он промолчал, а Гарри сделал вид, что не заметил его. Ребята поднялись на третий этаж восточного крыла, который когда-то был запрещенным. Гарри сел на корточки и достал из кармана булочку, а Гермиона отошла к окну.

— Так что ты решил, Гарри? — спросила она. — Насчет нас?

— Так ты не дала Виктору ответ?

— Нет, и не дам, пока не услышу ясного ответа от тебя, — очень по-взрослому, сказала Гермиона. — Мне показалось, что ты сам не уверен — поэтому и пошел "гулять".

— Я уже все тебе сказал, Гермиона, — тихо сказал Гарри. — Ты и Рон слишком дороги для меня, чтобы я мог вас потерять.

— Меня интересуют только твои чувства ко мне, — спокойно ответила Гермиона.

— Мои чувства могут лишить тебя жизни, поэтому лучше тебе не думать о них, — ответил Гарри, вставая. — Я не хочу причинять тебе боль, Гермиона.

— Ты ее причинишь, если скажешь мне неправду, Гарри.

— Моя жизнь слишком опасна, чтобы ты была рядом со мной, Гермиона. Я уже говорил тебе, что не хочу повторить судьбу одного человека.

— Мне просто нужен твой ответ, Гарри.

— Какой именно? — спросил Гарри. — Нравишься ли ты мне как женщина?

— Да. Ты ведь так мне и не ответил за завтраком, — сказала Гермиона, поворачиваясь к нему лицом. — Я хочу услышать ответ.

— Да, — тихо сказал Гарри, подходя к ней. — Теперь понимаю, как я был слеп раньше и не замечал, что ты не только моя лучшая подруга. Только мои чувства к тебе и сейчас до конца мне не понятны. Я только знаю, что ты очень мне дорога, Гермиона. И не только, так подруга. Как девушка, как…

— Я ждала, что ты скажешь мне именно эти слова, Гарри, — еще ближе подошла Гермиона. — Больше не говори ничего — твое признание прекрасно твоими сомнениями. Я ведь, как никто другой, знаю, что ты чувствуешь на самом деле, сомневаясь. Почти все мужчины так говорят о любви. Они боятся даже произносить это слово вслух, боясь, что будут выглядеть смешно.

— Гермиона, но мои слова не могут изменить моего решения, — тихо сказал Гарри. — Пойми, если Волдеморт узнает, что я люблю тебя…

— Он не узнает, Гарри, — успокоила его Гермиона, беря за руку. — Потому что я не буду говорить тебе о своих чувствах до тех пор, пока ты не победишь его.

— Но на это могут уйти годы! — противился Гарри. — Ты не должна ждать меня, Гермиона, не должна! Виктор любит тебя, он окружит тебя заботой и любовью…

— А что мне сказать себе? — ответила Гермиона. — Что я должна сказать себе, Гарри? Прикинуться, что я без ума от Виктора, думая о тебе? Зачем я буду причинять ему боль дважды?

— Ты прекрасный человек, Гермиона, — тихо сказал Гарри, прижимая ее к себе. — Но так будет лучше для всех. Пока Волдеморт жив — я не могу позволить себе рисковать тобой. Прости…

— Я подожду, Гарри, — прошептала Гермиона, обнимая его за плечи. — Я просто молча буду ждать твоей победы. А потом, если ты не разлюбишь меня — мы будем вместе.

— Ты — чудо, Гермиона, — закрывая глаза, сказал Гарри, несмело касаясь ее губ.

— Я только прошу тебя об одном, Гарри, — прошептала она, запуская руку в непослушные черные волосы юноши, — уцелей.

Гарри не ответил, просто крепко прижал девушку к себе и стал страстно целовать ее. Он не мог сейчас думать ни о чем, кроме того, что происходит сейчас на третьем этаже когда-то запретного крыла. Гермиона отвечала на его ласки так, как будто они прощаются навсегда. Она не знала, будет ли у нее еще когда-либо возможность обнимать Гарри.

Их отвлек звон колокола, извещающего о начале урока. Гермиона схватила сумку и побежала сломя голову на урок. Гарри не стал торопиться: он повернулся и посмотрел в окно, отгоняя мысли о том, что только что произошло. Подождав пару минут, Гарри поднял сумку и пошел на урок Защиты.

— Профессор Люпин, простите, я снова опоздал, — постучав, извинился Гарри. — Но тут же увидел, что рядом с Люпиным стоит Дамблдор.

Гермиона, видимо успела сеть за парту до прихода директора.

— Входи, Гарри, — напряженно сказал Люпин, не скрывая волнения. — Директор хотел тебя видеть.

— Чем обязан вам такой честью, директор? — растягивая слова, спросил Гарри, медленно проходя по комнате.

— Я пришел сообщить вам, мистер Поттер, — очень грозным тоном сказал Дамблдор так, что весь класс от испуга вздрогнул, — что если вы не явитесь сегодня в назначенное время и место для отбытия наказания, которое я вам назначил, то я буду вынужден подать в министерство образования прошение о вашем исключении из школы.

В комнате раздался дружный вздох, только Малфой хихикнул.

— Тогда не теряйте времени, директор…

— Я прошу вас подумать, мистер Поттер! — не дал договорить Дамблдор. — Я настоятельно прошу вас подумать.

— Гарри, ты должен подумать, — вставил Люпин, глядя на Гарри с грустью.

— Если вы собираетесь заставить меня делать то, о чем говорили час назад — я не изменю решения, директор, — спокойно ответил Гарри.

— Своего решения я менять так же не намерен, мистер Поттер, — парировал Дамблдор. — Но у вас еще есть время до шести вечера, чтобы одуматься. Извините, профессор Люпин, что прервал ваш урок. До свидания.

И Дамблдор вышел, не глядя на Гарри.

— Садись, Гарри, — спокойно сказал Люпин.

— Простите, профессор, но не могли бы вы уделить мне минуту, — неожиданно попросил Гарри. — Сейчас. Мне нужен ваш совет.

— Ребята, прошу нас извинить, — поклонился классу Люпин и показал Гарри, чтобы тот поднялся в комнату. — Что ты творишь, Гарри? Что ты опять сказал Дамблдору, что он даже готов исключить тебя из школы?!

— Не нападай, Римус, — прервал его Гарри. — Я не могу пойти ему навстречу, понимаешь?

— Нет, не понимаю, Гарри! — разозлился Люпин. — Даже Снэйп не одобрил бы твоего поведения! Чего ты добиваешься?

— Ты не понимаешь?! — крикнул Гарри. — Я устал, что он принимает меня за ребенка; устал, что он принимает решения за меня — я уже взрослый!

— Гарри, это не стоит того, чтобы бросать учебу и ставить свою жизнь под угрозу!

— Мне и здесь каждый день угрожает опасность! Не дави на меня, Римус!

— Гарри, ты должен прийти в шесть вечера в подземелье, проверишь рефераты и все! — сказал Люпин. — Можешь даже не смотреть в его сторону!

— Я не могу, Римус, — быстро сказал Гарри, — я должен в девять вечера быть в подземелье, но не с Дамблдором.

— Что? — выдохнул Люпин. — А с кем?

— Час назад я видел Снэйпа, — тихо сказал Гарри. — И в девять вечера он пригласил меня к себе в личные комнаты.

— Ты…, - задыхался Люпин от волнения и возмущения, — ты видел Снэйпа и не сказал Дамблдору? Гарри, да ты что? Немедленно сообщи ему!

— Я не могу, Римус! — закричал Гарри. — Этим я предам Снэйпа — он просил не говорить никому! Тем более, старику!

— Но, Гарри, Дамблдор должен уговорить его вернуться!

— Снэйп не будет его слушать, он сказал мне, что не примет извинения старика, — ответил Гарри. — Я попытался его отговорить, но тщетно. Он уже все решил.

— Что он решил?

— Обещай, что ты не скажешь Дамблдору, Римус! — потребовал Гарри.

— Я не могу тебе такого обещать, Гарри! — кричал Римус. — Это очень важно для…

— Дамблдора. Это важно для Дамблдора, но не для Снэйпа, — Гарри уже пожалел, что сказал Люпину. — Снэйп решил покончить с собой, дал мне возможность поговорить с ним последний раз.

— Что? — казалось, что Люпин сейчас рухнет на пол от ужаса. — Покончить с собой? Тем более Дамблдор должен знать!

Люпин рванулся из кабинета, оттолкнув его с дороги, и, буквально, слетел вниз по лестнице. Класс не слышал, о чем они говорили, но поняли, что там была ссора.

— Римус, стой! — закричал Гарри.

— Я не могу позволить себе промолчать, Гарри, — обронил через спину Люпин. — Я немедленно иду к Дамблдору, он должен знать.

— Нет! Стой! Или я тебя не пущу заклинанием, Римус! — крикнул Гарри, направляя на учителя палочку.

— Что ты сделаешь? — повернулся Люпин. — Ты сможешь поднять на меня руку, Гарри? Ты сможешь?

— Это — не твоя жизнь, Римус, — ответил Гарри. — Не твоя судьба, и даже не Дамблдора. Ты не имеешь права вмешиваться.

— Ты сможешь потом жить, зная, что дал ему умереть? — крикнул Люпин, делая шаг к двери. — Ты никогда себе этого не простишь, Гарри. Ты обвиняешь себя в смерти Сириуса, хотя твоей вины там не было.

— Замолчи! — заорал Гарри. — Не говори мне о Сириусе! И я предупреждаю тебя, Римус, чтобы ты не двигался с места. Я доверился тебе, и ты не можешь меня предать! Ты не имеешь права!

Класс молча слушал их гневные речи, поворачивая головы от одного к другому. Все поняли, что тут замешаны личные отношения.

— Гарри, Дамблдор должен знать, — спокойно сказал Люпин.

— Нет, — отрезал Гарри, — он все равно не сможет ничего изменить. Он не будет его слушать! Не заставляй меня, Римус, умоляю. Я не хочу нападать на тебя.

— У меня нет выбора, Гарри, я должен, — ответил Римус, вынимая палочку. — "Impedimenta!"

- “Protego!” — парировал Гарри и тут же кинул еще одно проклятие: "Expelliarmus!"

Палочка Люпина вылетела из рук, но он рванулся к выходу.

— "Impedimenta!" — крикнул Гарри, и Люпин упал.

— Гарри, что ты делаешь? — закричали Гермиона и Рон вместе. — Отпусти Римуса!

— Отойдите, — скомандовал Гарри, подходя к Люпину. — Ты дашь мне обещание, что будешь молчать, Римус.

— Как я потом буду с этим жить, Гарри? — спокойно ответил Люпин. — А ты сможешь?

— Я постараюсь исправить чужие ошибки, Римус, — тихо сказал Гарри. — Дай мне слово, Римус, прошу тебя.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Гарри, — ответил Люпин.

— Слово, Римус, — потребовал Гарри. — Ты даешь мне свое слово?

— Да. Я буду молчать, — ответил Римус.

Гарри пробормотал заклинание и помог Люпину встать.

— Садись, — сказал Люпин. — Сядьте все на места — начнем урок.

Урок получился нервным — Люпин все время бросал на Гарри странные взгляды. Гарри нервничал и сожалел, что пришлось так поступить с Римусом. У Гарри даже не получилось правильно выполнить заклинание, которое им показывал профессор. Когда урок закончился, Гарри подождал, пока все уйдут, и подошел к учителю.

— Прости меня, — тихо сказал он. — Я не хотел, но так будет лучше. Прости, Римус.

— Надеюсь, ты спасешь сегодня еще одну жизнь, — ответил Римус и обнял Гарри. — Сделай все возможное, чтобы вернуть его.

— Я приложу все силы, — ответил Гарри, — даже, если Дамблдор после этого все еще будет хотеть исключить меня.

— Так ты не пойдешь к нему в шесть?

— А как я объясню ему, что в девять мне надо уйти? — удивился Гарри.

— Я тебе помогу, — неожиданно сказал Люпин. — Я приду без десяти девять и попрошу тебя отпустить ко мне.

— Он прочтет твои мысли, Римус, — ответил Гарри.

— А твои — нет?

— А ты не знал, что меня учил защите разума сам Снэйп? — спросил Гарри. — Ему нет равных в этом, Римус. Он лжет Волдеморту и разговаривает со мной мысленно в его присутствии.

— Я что-нибудь придумаю, Гарри, — сказал Римус.

— Ты уверен?

— Да. Так что, иди в шесть к нему.

— Тогда ты должен прийти не без десяти девять, а в половину девятого, — сказал Гарри. — Мне нужно будет еще забежать в гостиную Гриффиндора.

— Не буду спрашивать, зачем — у меня итак голова кругом от твоих тайн. Хорошо, я приду в половину девятого, — закончил Люпин.

— Спасибо, Римус.