"Евгений Носов. Испытание" - читать интересную книгу автора

надзиратели, что в армии соответствует капитанскому чину.
Палантан, хмыкнув еще, запрокинул голову назад и вылил в себя виски, по
привычке резко и решительно, как в последний раз.
Отдышавшись, он спросил:
- А что за ящики привезли военные?
- Какую-то аппаратуру для допросов.
Обычно Палантан просиживал в буфете не меньше часа, чтобы привести себя
в норму, и лишь после выходил устраивать поверку. А сейчас вдруг
заторопился: выплеснул в стакан остатки виски из бутылки, махом выпил,
крякнул и мощно поднялся из-за стола. Он пошел, даже не сказав буфетчице
привычного: "Отравишь - убью!" Старуха проводила его до двери недоуменным
взглядом, не понимая, что могло так возмутить размеренную и изученную ею
до мелочей жизнь старого тюремщика.


Две недели капитан и его солдаты собирали аппаратуру в кучу. Две
недели, на радость заключенным и охранникам, Палантан ни на шаг не отходил
от военных. Он словно надзирал за ними, внимательно следил за каждым их
движением и сосредоточенно молчал. Он даже отказался от утреннего
посещения буфета, и старуха буфетчица приносила ему кукурузной, а когда и
виски в дальние комнаты казармы, отведенные для военных.
Капитана поначалу раздражало присутствие тюремщика, но он был военным
инженером, и офицерская гордыня его усмирялась отрешением в дело, которому
только мешала бы возня за честь мундира. Он попривык к Палантану и даже
стал разъяснять ему, как будет работать электронная груда, монтируемая в
тюрьме. Тем более что старший надзиратель оказался благодарным слушателем.
Правда, в основном по неграмотности и абсолютной профанации в технике.
Со слов капитана выходило, что любому человеку, пусть он будет
диктатором, тюремщиком или простым заключенным, никогда не уйти от
собственных мыслей. Можно уйти в подполье, так законспирироваться, что
никакая собака тебя не сыщет и не узнает никакой определитель личности, но
не спрячешь мысли, они всегда при тебе - и в молчании, и во сне, и в
беспамятстве. Потому что никогда не прекращает свою работу мозг, для
которого мышление такое же необходимое следствие, как для сердца разгонять
кровь.
Мысли Палантана с трудом ворочались в его голове, не приспособленной
под такие умные вещи. Но, к его чести, он уловил суть из пояснений
грамотного военного. Оказывается, люди думают так, будто при этом
разговаривают с собой в голос, и даже язык в это время шевелится,
голосовые связки напрягаются или расслабляются, и губы двигаются, как бы
повторяя каждое слово мысли. Только всего этого не видно. Заметить
микродвижения под силу лишь очень чувствительной аппаратуре. Именно
аппаратуру этого назначения - для усиления микродвижений речевого аппарата
- и монтировали военные.
Когда Палантан понял это, то предложил капитану в аренду за виски
усилительную аппаратуру, установленную в тюрьме лет пять назад для
прослушивания камер. И ничуть не обиделся на долговязого, когда тот
сказал, что с тюремной аппаратурой лишь питекантропам работать, приняв не
слышанное им ранее иноязычное слово за научный термин. Он только
поразмыслил немного, поскреб пятерней складки на своей шее и спросил: