"Ганс Эрих Носсак. Кассандра [H]" - читать интересную книгу автора

только так все и должно было кончиться, и нынче в этом уже почти находишь
утешение. Да, ее глаза, видел бы ты эти глаза!
- Оресту, кажется, так и не довелось повстречаться и ней? - спросил я
Пилада.
- Нет. Откуда же? Его ведь не было в Микенах, когда мы высадились на
берег и разыгралась эта трагедия. Я бежал к нему, и мы вернулись лишь
через несколько лет, чтобы отомстить за содеянное. Ему тогда было всего
лет шестнадцать-семнадцать. Интересно, что бы он сказал о Кассандре. Они
были бы друг другу под пару. Не как муж и жена - она ведь была старше, -
а... как бы это сказать? Они бы сразу поняли друг друга.
- Орест похож на отца?
- Нет, нисколько. Он похож на Клитемнестру. Но человек посторонний,
возможно, обнаружил бы сходство и с Агамемноном. Во всяком случае, сейчас
- после всего.
- И он ни разу даже не спросил о Кассандре?
- Прямо - ни разу. Он сделал вид - да и сейчас бы, наверно, его сделал,
- что не придает этой истории значения. Но наверняка он думает о ней.
Только ты никогда не узнаешь, что он на самом деле обо всем этом думает.
Он велел похоронить мать рядом с царем. Из-за того ли, чтобы все предать
забвению, или из-за чего другого - кто знает? Может быть, он бы и
Кассандру там похоронил - из любви к отцу. Но с пеплом Кассандры жестоко
обошелся этот предатель Эгисф. Его просто высыпали на помойку. Возможно,
это была идея царицы. Та ведь просто обезумела от ярости. Пыталась даже
распространить слух, что Кассандра во всем виновата. Это была, конечно,
чепуха, Клитемнестра ведь задолго до этого связалась с Эгисфом, и вообще
причины лежали много глубже, чем мы можем себе вообразить. Но если людям
очень долго что-то внушать, они начинают верить и повторять - даже против
своей совести. Ах, знаешь ли, вот мы сидим тут тихо-мирно за бутылкой вина
и спокойно рассуждаем обо всех этих вещах, будто только для того и
совершались они, чтобы нам было о чем поболтать на досуге. Вбеги сейчас
кто-нибудь в комнату и крикни, что рушится мир, мы сочтем его сумасшедшим
и засадим за решетку. Но я бы весь этот ужас второй раз не смог пережить -
это я точно знаю. Мне и тогда-то, наверно, это удалось лишь потому, что я
был так молод и ни над чем не задумывался. Поэтому лучше как можно меньше
об этом говорить, что, я думаю, будет вполне в духе моего царя.
Не знаю, кого он при этом имел в виду - Агамемнона или нынешнего царя,
отсутствующего Ореста.
- Но все-таки, - заметил я, - если мы все точно будем знать, мы сможем
опровергнуть басни, которые успели насочинять люди.
Мне хотелось как можно больше разузнать от Пилада.
- Я, конечно, не имею в виду тебя, Телемах, - проговорил он
извиняющимся тоном. - Сын Одиссея имеет право знать все, что знаю я. Мне
пришлось много рассказывать Оресту о его отце, особенно о последних его
днях. Причем он хотел докопаться до мельчайших подробностей. Что он
сказал? Какое сделал лицо? И так далее. И конечно, мне пришлось не раз
помянуть Кассандру. Сознаюсь тебе - я не все ему рассказал. Не слово в
слово. Просто боязно было. Другу ведь тоже не все скажешь. Не получается.
Может быть, потому, что все это лишнее - друг ведь и так понимает, что к
чему. Неудобно говорить слишком ясно. А потом, речь шла все-таки о его
отце. И о покойнике. В общем, когда я рассказывал, как все шло на корабле