"Ганс Эрих Носсак. Дело д'Артеза" - читать интересную книгу автора

представляете себе конец, господин протоколист? Инфаркт? Рак легких? Как
же вы собираетесь писать о человеке, не имея ясного представления о его
конце?
Под "концом" Ламбер, очевидно, разумел не кончину и похороны. Подобный
конец он считал лишь условным выходом из положения, не выражающим сущности
человека, которого этот конец постигнет.
- Конец надобно заслужить, равно как и анонимность, - язвил он.
Впрочем, что до похорон, то д'Артез и Ламбер обо всем договорились.
Извещения о смерти будут разосланы только после погребения, чтобы избавить
людей от затрат на венки и на пустую болтовню.
- А главное, чтобы уберечь их от простуды на кладбище. В первую очередь
- внимание к человеку!
Об этом соглашении было известно и Эдит Наземан, но ей оно скорее
внушало страх.
- Представьте, думаю я об отце, считаю, что он жив, и вдруг узнаю, что
его уже похоронили. Нет, никуда это не годится!
Как уже сказано, Ламбер под словом "конец" разумел нечто совсем иное.
Он, видимо, серьезно и всесторонне обсудил эту проблему со своим другом
д'Артезом. С неумолимой логикой сочинил он подобный конец для д'Артеза,
вернее, для одной его пантомимы. Протоколист только по этому случаю узнал,
что авторство многих идей для знаменитых пантомим, разыгранных д'Артезом,
принадлежит Ламберу - обстоятельство для него новое и, по-видимому, вообще
не получившее гласности.
Д'Артез якобы говорил, что ему недостает фантазии выдумывать такие
сцены, он способен разве что их разыграть. Ламбер же презрительно заявлял:
- Идеи - товар дешевый.
Но конец, предложенный Ламбером, не заслужил одобрения д'Артеза. Он
отклонил его, заметив:
- Это был бы тоже нарочитый конец, а никак не подлинный.
Все эти намеки и обрывки разговоров, происходивших гораздо позднее,
протоколист счел нужным воспроизвести уже здесь, так сказать, в
предисловии, чтобы пояснить как оборонительную позицию, так и тактику
замалчивания свидетелей. Но может быть, их тактика отражала лишь
неуверенность? Характерным по едва уловимой ценности сплошь и рядом
случайных высказываний можно считать также ответ, который дала некая особа
на вопрос Эдит Наземан. Речь идет о бывшей актрисе и старинной знакомой
д'Артеза, проживающей в Берлине, угол Ранке- и Аугсбургерштрассе, и
промышляющей гаданием, хиромантией и тому подобными занятиями. Все
причастные к этим запискам лица, упоминая о ней, называли ее "женщина в
окне".
Когда Эдит Наземан спросила "женщину в окне", предсказывала ли она
будущее ее отцу, та, покачав головой, ответила:
- О, я остереглась. Притом, детка, его будущее и предсказывать не к
чему.
Что имела она в виду? Или хотела только осудить любопытство дочери?



2