"Ганс Эрих Носсак. Завещание Луция Эврина" - читать интересную книгу автора

государства. Все они, само собой, надеются, что смогут через меня,
благоприобретенного родственника, обрести влияние на политику. Их болтовню
не стоит принимать всерьез; я молча выслушиваю их советы и вежливо
благодарю. Эти люди, живущие за счет процентов с капитала, который их отцы
и деды выкачали из заморских провинций, ничем не отличаются от
завсегдатаев харчевен, бранящих налоги и поборы. А что касается выпадов
моей тещи, то ей можно было бы и указать, что пожилой даме как-то не к
лицу придумывать новые виды казни для людей, которые ей не по нраву, да
что зря стараться. Кстати, Клавдия все еще до смешного боится своей
матери. Я спросил ее, знает ли матушка, что она ходит на сборища христиан.
Клавдия побелела от страха при одной мысли об этом. Значит, власть таких
старых дам сильнее, чем влияние вероотступников, но как союзники они
недорого стоят.
Мы ничуть не терпимее к мятежным настроениям, чем наши предшественники,
и не менее ясно осознаем таящуюся в них опасность. Мы только стараемся
извлечь уроки из ошибок недавнего прошлого. К примеру, двадцать лет назад
события в Лионе доказали, что суровые меры не душат эпидемию, а, наоборот,
придают ей новый размах благодаря смятению душ, охватывающему массы. Мы
всего лишь изменили тактику. И боремся со злом, не исходя из какого-то
предвзятого мнения, пусть даже подкрепленного традицией, а пытаемся
подавить его или хотя бы обуздать, лишив оснований для наскоков. Таким
способом мы надеемся добиться того, что зло захлебнется в себе самом. Кто
будит дух противоречия, дремлющий в каждом человеке, а у христиан даже
возведенный в принцип, лишь играет на руку противнику.
Что и Клавдию захватила общая болезнь, приходится рассматривать как
весьма тревожный симптом, насчет этого я не питаю никаких иллюзий. До моих
ушей дошел слух, что несколько аристократок вдруг объявили себя
христианками. Насколько мне известно, ими оказались презираемые всеми
женщины, прожившие весьма распутную жизнь и теперь пытавшиеся другим
способом привлечь к себе внимание. Во всех этих случаях удалось загладить
скандал, не вынося его за пределы семьи, так что государству не было нужды
вмешиваться.
Если бы случившееся с Клавдией было обычной супружеской размолвкой, о
ней не стоило бы упоминать. Но, зная характер Клавдии, я не могу не
сознавать, что это событие о многом говорит. Поэтому и любое решение,
которое я приму в своей частной жизни, приобретает общественную
значимость.
Пусть мои слова отдают бюрократическим педантизмом, однако одними
женскими слезами проблему не решить. Ни государству, ни моей семье ими не
поможешь. Женские слезы неопровержимы. И потому относятся к излюбленным
приемам христиан.


В нашем домашнем обиходе с того вечера ничего не изменилось. Во всяком
случае, насколько способен судить об этом мужчина, целыми днями занятый
вне дома. Однако я не думаю, что посторонние могли что-либо подметить. Как
обстоит дело со слугами, сказать трудно; для создания репутации и
возникновения сплетен нынче слуги важнее, чем друзья и соседи. Скромные
меры предосторожности в этом направлении я принял; о них речь впереди.
Другой вопрос, окажутся ли они достаточными. Этими мерами я в известном