"Илья Носырев. Карта мира " - читать интересную книгу автора

немыслимые многоэтажные сооружения и порождала поистине чудовищные войны,
обезобразившие навсегда лик земли.
Всматриваясь в слепую синеву и поглаживая рукой многочисленные стебли
вьюнков, доползших по высокой стене до третьего этажа замка и протягивающих
свои алчные руки в поисках новой территории, где можно бы было утвердиться,
он думал о столетиях, в которые человек постиг многое, что впоследствии ему
пришлось забыть, ибо знание умножило и без того великую скорбь. Ученые
рональдова века показывали друг другу схемы всевозможных машин, дошедших от
тех титанов, которым даже звезды были по плечо, как зеленая ряска на
поверхности неглубокой речки. Самое унизительно-необъяснимое заключалось в
том, что в машинах древних не было ничего столь технически сложного, что
кудесники современности не могли бы воспроизвести. Все эти двигатели
внутреннего сгорания и электрические батареи были нехитрыми устройствами,
требующими для своей работы простых химических веществ, которые можно было
разыскать без труда. Загвоздка заключалась в том, что изготовленные строго
по схемам и всем правилам искусства современные точные копии машин древности
не работали! Было совершенно очевидно, что для их функционирования
требовались какие-то чудеса, которые в век Роланда уже исчезли.
Обидно: в источниках Эпохи Науки не были и намека на это загадочное
волшебство техники прошлого. Вероятно, они полагались просто на законы
физики, которые в один прекрасный день вдруг перестали действовать.
Так описывает этот день Симеон Механик, чьи учителя беседовали с
последним человеком, еще видевшим древние машины шагающими по улицам и
трудящимися в домах:
"Рассказывают, что паки собравшись, поспешили работники на завод свой,
где работали они, и увидели, что он остановился в работе своей. И подойдя к
управляющему, они вопросили его - вот, управляющий, вопрошаем тебя: скажи,
отчего нет больше жизни в машинах? Ибо еще вчера приносили плоды свои, а
ныне стоят они в мерзости запустения, и ушла из них жизнь, так что стали они
подобны мертвому телу, что снаружи имеет облик человеческий, а внутри -
холод и темень? И отвечал им: слушай, народ рабочий, что говорю я! Счел
Господь их день и час, ибо вельми грешили они перед Господом, а через них и
мы, исказив свой светлый образ в стальных детищах своих. И соделал Господь
так, что никто из них да не сможет создать железной твари в ущерб твари
живой, и да не проникнет никто более в тайны вещества. Ибо снял Он дверь, в
которую ходили вы, и повесил другую, в которую вы не войдете вовек".
Итак, все произошло в один день: законы физики, освященные миллионами
лет, вдруг перестали существовать, и им на смену пришли другие. Описанный
момент истории получил название Конца Науки.
- Так чем же плохи эти мертвецы, если они живут, как законопослушные
подданные, трудятся, да еще и не едят ничего? - спросил Арьес, и Рональд
понял, что это ради него старый правитель мучает гонца: сам-то он уже все
знал и понимал.
- А плохи они тем, - произнес Сквайр, отступив от речевого этикета, о
котором в разговоре с правителем не должно было забывать, - что потом люди
так проникаются их рассказами о их загробной жизни, что переселяются в лес,
где у них, по слухам, не просто временное обиталище, а Целый город,
именуемый Муравейник. И вот от этих-то переселенцев ни слуху потом, ни духу.
- А государству ущерб, - заключил Арьес. - Все равно что в другую
страну бежали.