"Амели Нотомб. Влюбленный саботаж" - читать интересную книгу автора

были игрушки.
Мы-то вели себя как настоящие мерзавцы. Мы были гораздо слабее
неприятеля, хоть их и было меньше, но мы превосходили их в жестокости.
Когда кто-то из наших попадал в плен к немцам, он возвращался оттуда
через час в синяках и шишках.
Когда мы брали языка, то тоже не оставались в долгу.
Начать с того, что мы обрабатывали пленника гораздо дольше. Маленького
немца мучили полдня, а то и больше.
Сначала в присутствии жертвы мы с вожделением обсуждали ее дальнейшую
судьбу. Говорили мы по-французски, и немец ничего не понимал, а потому еще
больше боялся. Такое жестокое ликование было в наших голосах и на лицах, что
все было понятно без слов.
Мы не любили мелочиться:
- Отрежем ему..., - было классическим вступлением нашей устной пытки.
(Среди восточных немцев не было ни одной девочки. Для меня это было
загадкой. Возможно, родители оставляли их дома в Германии с тренером по
плаванию или метанию ядра.)
Ножом господина Чанга.
Нет! Бритвой господина Зиглера.
И заставим его их сожрать, - выносил приговор прагматик, чуждый мелких
подробностей.
С приправой из его собственного...
Очень медленно, - добавлял любитель наречий.
Да! Пусть прожует хорошенько, - говорил комментатор.
А потом пусть блюет этим, - изрекал богохульник.
Ну, вот еще! Так ему будет только лучше! Надо, чтобы оно осталось у
него в животе, - кричал хранитель святынь.
Надо заткнуть ему..., чтобы оно никогда не вышло наружу, -
преувеличивал наш дальновидный собрат.
Да, - соглашался последователь святого Матфея.
Ничего не выйдет, - говорил обыватель, но его никто не слушал.
Замажем его цементом. И рот заткнем, чтобы он не мог позвать на помощь.
Закупорим ему все дырки! - восклицал мистик.
Китайский цемент это же дерьмо, - делал замечание эксперт.
Тем лучше! Значит, замажем его дерьмом! - снова отзывался мистик в
трансе.
Но он же так умрет! - лепетал трус, принимавший себя за Женевскую
Конвенцию.
Нет, - отвечал последователь святого Матфея.
Он у нас так легко не отделается.
Надо, чтоб он мучился до конца!
До какого конца? - волновался Женевская Конвенция.
Ну, до обычного конца. Когда мы отпустим его, и он побежит жаловаться
мамочке.
Представляю его мамашу, когда она увидит, как мы отделали ее сынка!
Будет знать, как рожать немецких детей!
Хороший немец - это немец, замазанный китайским цементом.
Этот лозунг вызвал бурю восторга.
Ладно. Но сначала надо вырвать ему волосы, брови и ресницы.
И ногти!