"Амели Нотомб. Влюбленный саботаж" - читать интересную книгу автора

она перестала шагать с отсутствующим видом, она соблаговолила остановиться и
послушать его. Я никогда не видела, чтобы она кого-то баловала таким
вниманием.
И так повторилось на многих переменах. Видеть это было нестерпимо.
Кто такой, черт возьми, этот смешной? Я была не знакома с ним.
Я навела справки. Это был шестилетний француз из Вай Чжао Та Лю. Ну,
слава богу, не хватало еще, чтобы он жил в одном гетто с нами. Но он общался
с Еленой в школе по шесть часов в день. Это было ужасно.
Его звали Фабрис. Я никогда не слышала такого имени и сразу решила, что
это самое противное имя на свете. А самым смешным было то, что он еще и
носил длинные волосы.
Увы, кажется, я была единственной, кто так считал. Фабрис был заводилой
в младших классах.
Моя любимая выбрала власть, мне было стыдно за нее.
Но как ни странно, от этого я только еще больше полюбила ее.


Я не понимала, почему у моего отца был такой измученный вид. В Японии
он хорошо себя чувствовал. В Пекине это был другой человек.
К примеру, со дня приезда он пытался выяснить состав китайского
правительства.
Я не знала, всерьез ли его это занимало.
Похоже, для него это было серьезно. Ему не везло. Всякий раз, когда он
задавал этот вопрос, китайские власти отвечали, что это секрет.
Он старался возражать как можно вежливее:
- Но ни одна страна мира не скрывает состав своего правительства!
Кажется, этот аргумент не трогал китайцев.
Так немногие дипломаты, живущие в Пекине, отваживались обращаться к
фиктивным и безымянным министрам: это интересное занятие требовало
способности к абстрактному мышлению и смелости воображения.
Всем известна молитва Стендаля:
- Господи, если ты существуешь, сжалься над моей душой, если она у меня
есть.
Общение с китайским правительством сводилось примерно к тому же.
Но действующая система была гораздо сложнее теологии в том, что она не
переставала сбивать с толку своей непоследовательностью. Так, официальные
обращения могли содержать такую фразу: "На открытии нового текстильного
завода народной коммуны такой-то присутствовал министр промышленности,
товарищ Чанг..."
Тут же все пекинские дипломаты бросались к своим правительственным
уравнениям с двадцатью неизвестными и записывали: "11 сентября 1974 года
министр промышленности - Чанг..."
Месяц за месяцем политическая мозаика потихоньку заполнялась, но всегда
с огромной долей неуверенности, потому что состав правительства Китая был
весьма нестабилен. Одним словом, однажды, без всякого предупреждения,
появлялось следующее официальное заявление: "Согласно заявлению министра
промышленности товарища Минга..."
И все начиналось сначала.
Мистики довольствовались словами, которые будили их мечтательность:
В Пекине мы поняли суть древнего высказывания deus absconditus.