"Дмитрий Новоселов. Увидеть небо " - читать интересную книгу автора

Дальше я уже не слышал, потому что меня запихали в УАЗик и дали по
газам.
Все встало на свои места. Меня подозревают в убийстве.
Игорь убит...
Где мы теперь будем покупать водку?
Я вспомнил его слова на счет гонки и подумал, что у каждой гонки есть
свой финиш. Мне было его жаль. Я представил его жену Нельку, которая всегда
держалась королевой, его четырехлетнего сына Паню, который любил бананы.
Что теперь будет с ними? Я вспомнил его родителей, довольно молодых еще
врачей, которые так гордились своим сыном, что эта гордость стала смыслом
их жизни. Смогут ли они пережить такое горе? Я подумал о том, что сообщение
об этом убийстве появится в газетах и станет одним из многих в разделе
криминальной хроники. Но за несколькими сухими строчками будут стоять жизни
близких нам людей, и мы будем читать их совсем по-другому. Потом все будет
по-прежнему, и все будет не так. Сегодняшняя дата станет в нашей жизни еще
одной точкой отсчета, поделив ее на до и после.
В детстве мы ловили мух, шмелей и жужелиц в спичечный коробок. Просто
так, безо всякой цели, просто, чтобы поднести к уху и послушать, как они
там жужжат и скребут лапками. Дальнейшая участь насекомых была различна -
кого-то отпускали, кому-то отрывали крылышки, а кто-то становился
зеленоватым пятном на земле. Все зависело от личности ловца.
Хозяева железной машины с решетками, пленником которой я был - очень
взрослые дяди. И весь вопрос заключался в том: как они поступали в детстве?
Лично я всегда отпускал букашек. Зачтется ли мне мое милосердие?
Я смотрел через решетку на манящие изгибы улиц, на улыбающихся людей,
которые шли куда хотели и испытывал животный, ни с чем не сравнимый страх,
куда более сильный, чем тот, который я испытал, когда ворвались ко мне в
квартиру. Это был страх потери свободы.
Я прекрасно понимал, что при плохом раскладе посадить меня для ментов
- как дважды два. Причем я сам во всем признаюсь. Я часто и много читал
газеты. Я боюсь физической боли, я боюсь голода, я боюсь больших грязных
членов ссучившихся уголовников, которыми меня будут тыкать в попу. Меня не
надо пугать, стоит только намекнуть и я во всем признаюсь. Я сам себе
подпишу приговор. Я ненавидел себя за трусость, но ничего не мог с собой
поделать.
Потом я вспомнил светлую девятку, которая подъехала к офису Игоря. Вот
моя надежда. Я все расскажу и меня отпустят. А что я расскажу? Ни цвета, ни
номеров, ни примет. Если они его поймают, то я - свободен. Если нет - сяду.
Где вы, Жегловы и Шараповы? Ха - ха - ха. Тьфу.
Алиби, алиби!
Нахрен алиби! Пятьдесят миллионов судье - и вот она, свобода! У меня
есть деньги. У меня нет денег! О - о - о!
За пятнадцать минут, в течение которых мы ехали до отделения, приступы
оптимизма несколько раз сменялись паникой, но когда машина остановилась, я
взял себя в руки и уже представлял себе в общих чертах, как мне нужно себя
вести на допросе. Эх, если бы можно было сказать, что я буду говорить
только в присутствие своего адвоката! Но мы не в Америке, да и никакого
адвоката у меня и в помине не было.
Я представлял себе, что в милиции с нетерпением ждут моего появления.
Я думал, что следователи сидят на телефонах, грызут ногти и передают друг