"Алексей Силыч Новиков-Прибой. "Коммунист" в походе" - читать интересную книгу автора

ощупывал машину, не нагреваются ли движущиеся части, и густо смазывал их
маслом. А в это время механик стоял на нижней площадке и зорко следил
глазами и слухом за работой девятисот лошадиных сил, заключенных в железо
и сталь. Левой рукой он держался за поручни, чтобы не свалиться при
размахе судна, а правой - за ручку штурмового регулятора. Волнами
подбрасывалась вверх корма; винт, оголившись, крутился в воздухе. Машина
готова была сделать перебой, увеличить число оборотов с восьмидесяти до
трехсот раз в минуту. Но привычная рука специалиста чувствовала
приближение этого момента - штормовой регулятор быстро передвигался вверх,
уменьшая силу пара.
Через световые люки продолжали вкатываться волны. Люди, попадая под
тяжесть холодной массы, съеживались, втягивали в плечи головы. Вся машина
побелела от осевшей соли. Под настилкой, переливаясь, угрожающе рычала
вода. Механик командовал:
- Пустить помпу!
В то же время нужно было следить за льялами. Машинист докладывал:
- Опять наполняются водою.
- Начинайте выкачивать!
Часто помпы, засорившись в трюмных приемных клапанах, работали
вхолостую. Чтобы привести их в порядок, на подмогу к вахтенным спускались
еще машинисты и механики.
Качаясь, трудно было проходить по железной настилке, скользкой от
воды и масла, а тут еще труднее - работать, дергаясь от толчков. В
полусумраке, как три богатырских кулака, грозно размахивались стальные
мотыли, разбрасывая жирные брызги. Тут держи глаз остро и знай, за что
ухватиться, если только не хочешь быть расплющенным в кровавую лепешку. А
сверху, нагоняя тоску, доносился грохот и рев бури, точно там, на палубе,
развозились железные быки, одержимые страстью разрушения. Люди поднимали
головы, смотрели на световые люки и с тревогой ждали - ждали своего
провала.
Я заглянул в кочегарку.
Здесь у каждого котла находился человек, грязный и потный, с открытой
грудью, засученными рукавами. Из поддувала выгребалась зола. А потом
открывалась огненная пасть топки, дышала нестерпимым жаром, просила пищи.
Кочегар, держа в руках лопату, широко расставив ноги, балансируя, старался
подбросить уголь. Но судно металось, терзаемое бурей. Уголь попадал не
туда, куда следует. Часто и сам кочегар, потеряв равновесие, опрокидывался
и летел по настилке к другому борту. Быстро вскакивал и снова принимался
за свое дело. Так или иначе, но топка заправлялась и гудела яростным
огнем. Труднее приходилось, когда выгребали шлак. Он катался по всей
площадке, раскаленный добела, обжигающий. Кочегары, обутые в большие
деревянные башмаки, танцевали по железной настилке, извиваясь точно
гимнасты, - только бы не свалиться. В то же время сверху обрушивалась вода
и, попадая на раскаленное железо котлов и топок, разлеталась горячими
брызгами, ошпаривая людей.
- Не зевай!
И чумазые "духи", замученные пытками бури, раздраженные ее каверзами,
крыли всех богов, какие только существуют на свете.
Нам оставалось одно - держать судно против ветра и ждать улучшения
погоды. Это означало, что мы имели направление обратно в Англию. Но так