"Анатолий Нутрихин. Жаворонок над полем (Повесть о детстве Д.Менделеева) " - читать интересную книгу автора

Через неделю маменька, Марья Дмитриевна, повезет его и Пашу в Тобольск
продолжить учебу в гимназии. Митя пойдет в четвертый класс, брат - в пятый.
Как быстро пролетело лето! Отгремели грозы, отшумели грибные дожди.
Отщелкали в садах веселые чечетки. В лесу поспела костяника. Уже можно взять
лукошко и идти с соседскими ребятишками за ягодами. Хорошо летом в деревне!
Однако жить в Аремзянском все же надоело. Братья считают каждый оставшийся
до отъезда день. Поистине, человек никогда не бывает доволен. Ведь здесь не
надо учиться, корпеть над домашними заданиями. Знай себе бегай с
приятелями...
Возле самого села, под яром, вьется в зарослях ив тихая Аремзянка.
Неглубокая речка, но водятся в ней серебристые окуньки, красноперые караси,
светло-зеленые полосатые щурята. Вглядись в воду и заметишь, как мелькают на
песчаном дне стремительные рыбьи тени. Конечно, местами берега так заросли,
что к речке не проберешься: стеной стоят деревья и кусты. Ловят ребята
обычно там, где Аремзянка вырывается из чащи на простор, пересекает луг,
скапливается перед плотиной. Они нарезают охапки гибкого ивняка и плетут из
него гладкие, прочные корзины. Этому нехитрому ремеслу научил их белый, как
лунь дед Никодим. Корзинки детвора ставит у берега или вовсе перегораживает
ими Аремзянку. Двое босоногих ловцов, закатав штанины, а то и сбросив порты,
гонят рыбешку вниз по течению, шуруя палками под береговыми обрывами,
корягами и камнями. Она в страхе удирает, и часть ее заплывает в ловушки.
Плетенки выворачивают на берег, и вот трепыхаются в траве караси,
плотвички, пескари и прочая мелочь. Изредка залетают в ловушки и щуки. Брать
их надо острожно. Иначе зубастая вцепится в палец и придется ей пасть ножом
разжимать ... Однако хищницы покрупнее ловятся нынче в Аремзянке редко:
разрослось село, люди распугали рыбу. Не то, что в те времена, когда дед
Никодим был еще мальчишкой. Теперь хочешь щуку добрую - ступай на Рябовку,
Сосновку или иные дальние речки. Там, в трудно проходимых зарослях дремлют
щуки - во, по локоть! Фунтов на пять-шесть. Попадаются большие окуни,
гальяны. А на ушицу натягаешь и возле дома...
Впрочем, не в одной рыбалке прелесть деревенской жизни. Еще приятнее -
поездки в ночное. Поздним вечером замирает улица. Давно пригнали стадо. Не
слышны удары тугих струек молока в позванивающие стенки подойников: хозяйки
уже заперли буренок и звездочек в хлевах. Где-то волнующе затренькала
балалайка. Ей вторит другая: это парни выманивают подруг на гулянье за
околицу, в хоровод. Возле менделеевского дома - стук лошадиных копыт,
голоса.
- Паша, Митя, в ночное едете? - подъехав к самому окну, бойко, но не
без учтивости, спрашивает один из верховых, Петька Шишов - правнук дедушки
Никодима.
Плечистый, вихрастый, он привычно восседает на неоседланной кобылке, а
та, резвуха, пританцовывает, и всаднику приходится натягивать поводья. С
Петькой, тоже верхами, его дружки: долговязый рыжий Ганька Мальцев и Ванятка
Вакарин, семилетний шустрик, которого приятели усаживают на конскую спину,
самому ему еще не взобраться.
- Маменька! Отпусти в ночное... - умоляют в два голоса Марью Дмитриевну
Паша и Митя.
Та на мгновение задумывается. По выражению ее стареющего, но еще
красивого лица нетрудно догадаться, что она колеблется. Конечно, сыновья
уверенно держатся в седле. И все-таки беспокойно за них. И не без причины: в