"Джон О'Фаррелл. Лучше для мужчины нет [H]" - читать интересную книгу автора

призналась Катерина, ей всегда нравилась, и он дал нам два фильма на одну
карточку. Расплачиваясь, я заметил у него на лацкане значок: "Меня зовут
Даррен Фриман, чем я могу вам помочь?"
Нас с Катериной объединяло легкомысленное отношение к обману. Когда
она сделала мне предложение, я на всякий случай искоса посмотрел на нее -
убедиться, что она меня не разыгрывает. Я представлял себя девяностолетним
стариком на похоронах жены, когда она вдруг встает в гробу и говорит:
"Ха-ха-ха! Обманули дурака!" Постороннему моя двойная жизнь могла
показаться чем-то вроде жестокой измены, но я предпочитал думать, что это
один из тех розыгрышей, которые мы устраивали друг другу - еще один раунд
в вечном стремлении доказать свое превосходство. Волновало меня только
одно - я еще не придумал своему розыгрышу эффектную концовку.
Двойную жизнь я начал вести вскоре после рождения Милли. Многие годы
наш брак был счастливым, если не сказать идеальным, и я даже вообразить не
мог, что когда-нибудь захочу сбежать из дома. Но потом Катерина обрела
новую любовь. Возможно, именно этого я и боялся. Возможно, именно поэтому
я и тянул с зачатием ребенка.
Я никогда не говорил, что не хочу детей - я лишь говорил, что пока их
не хочу. Разумеется, когда-нибудь я собирался завести детей - но ведь и
умереть я тоже когда-нибудь собирался. Во всяком случае, над этими двумя
проблемами я особо не задумывался. В отличие от Катерины, которая говорила
о наших будущих детях, как о чем-то неизбежном. Она не желала покупать
машину с двумя дверями, потому что тогда будет трудно ставить и доставать
детское сиденье. Меня так и подмывало спросить, что это за чертовщина -
детское сиденье? Катерина то и дело показывала на детские вещи в витринах
магазинов и настаивала, чтобы нашу свободную комнату мы называли "детской".
- Ты имеешь в виду мою звукозаписывающую студию? - уточнял я всякий
раз.
Иногда ее намеки были не столь тонкими.
- Неплохо родить ребенка летом, правда? - спросила она ровно за
девять месяцев до лета.
По воскресеньям к нам приходили друзья с детьми, я вынужден был
делать вид, будто меня жутко интересует непринужденный обмен мнениями
папочки и мамочки о том, как работает младенческий кишечник.
Не понимаю, почему родители считают детские какашки подходящей темой
для светской беседы. Мы же не обсуждаем взрослые какашки, даже когда
беседуем о здоровье.
- Привет, Майкл, как поживаешь?
- Спасибо, хорошо. Сегодня утром я здорово покакал, а потом еще раз,
но поменьше и пожиже, что на меня непохоже, так как обычно я какаю один
раз в день.
Физиологические процессы младенцев обсуждаются долго и увлеченно.
Собственно, других разговоров младенцы недостойны. Они едят, они
срыгивают, они какают, они спят, они плачут - а потом все по новой. И хотя
жизнедеятельность новорожденных этим ограничивается, родители способны
талдычить об их отправлениях бесконечно. Если каким-то чудом наши гости с
Планеты Детей вдруг отклонялись от обсуждения пищеварительной системы
младенцев, то лишь для того, чтобы разговор переключился на столь же
неприятную тему физиологических процессов в организме матери. Но тут, по
крайней мере, некоторые отцы начинали испытывать замешательство и