"Джон О'Фаррелл. Лучше для мужчины нет [H]" - читать интересную книгу автора

возможно, женщины, переживающие схватки, испытывают сильное отвращение к
чему-нибудь.
- Может, стоит на всякий случай подготовить большой выбор. Так вот,
как только шейка матки растянется на десять сантиметров...
- Хлеб белый или серый?
- Что?
- Для сандвичей хлеб белый или серый? Понимаете, я хочу, чтобы
ребенок ни в чем не испытывал неудобства, потому и спрашиваю, что лучше. Я
знаю, что серый хлеб считается более полезным, но легче ли его
переваривать? Полагаю, следует взять серый, если мы рассчитываем на
естественные роды.
Один из мужчин подхватил тему и высказал предположение, что
содержимое сандвича должно зависеть от того, какой хлеб выбран. Вполне
разумное предположение, но беременная в больших очках сказала, что ей
очень жаль, если мужчины не привыкли бывать на собраниях, где они не
играют главной роли, но не могли бы мы заткнуть пасть и прекратить треп о
долбаных на хрен сандвичах, потому что он плохо влияет на ее сиськи.
Преподавательница, которая весь последний час обсуждала половые контакты,
вагины и груди, покраснела от таких слов.

***

Из-за мелких гинекологических проблем во время беременности Катерине
назначили консультанта из больницы Святого Фомы. Это само по себе большой
стресс - жительнице Северного Лондона узнать, что ей надо тащиться в
Южный. Но никаких сложностей не возникло, если не считать того, что
пришлось ехать в час пик через весь Лондон, пока моя жена мучилась
схватками на заднем сиденье. Как только мы оказались в родильном
отделении, Катерина стала делать все, что ей говорили: дышала, тужилась,
расслаблялась, опять тужилась и в итоге произвела на свет хорошенькую
девочку. Я тоже сделал все, что от меня требовалось, но сандвичи так и
остались в сумке. Разумеется, я вытирал ей лоб и говорил: "Ты отлично
держишься", "Это просто замечательно" и прочее в том же духе, но обычно я
так не разговариваю, и потому, наверное, мои слова звучали не очень
убедительно. Но в тот день все было не как всегда. А момент, когда из нее,
наконец, выскочил пришелец, стал самым сюрреалистическим переживанием в
моей жизни. Младенца протянули Катерине, и она тут же преисполнилась
спокойствия и уверенности. Ее железы вырабатывали галлоны гормона
удовольствия, и Катерина залилась слезами. Хотя я в это мгновение был
глубоко растроган, меня мучило чувство вины оттого, что я не столь глубоко
растроган, как Катерина. Поэтому я выдавил улыбку, гадая, то ли мне
попытаться подбодрить ее, то ли сделать вид, что я плачу вместе с ней.
Должно быть, я находился в глубоком шоке.
Хотя именно в ту минуту я формально стал отцом, сам факт дошел до
меня лишь пару часов спустя. Катерина спала, а я скрючился в ледериновом
кресле рядом с ее кроватью. Из кроватки вдруг донесся тихий кашляющий
звук, и поскольку мне не хотелось тревожить Катерину, я боязливо взял
ребенка на руки. Девочка казалась такой хрупкой и крошечной, я нес ее к
своему креслу, словно это бесценная старинная ваза.
- Привет, девчушка, я твой папа.