"Лидия Обухова. Девочка на острове " - читать интересную книгу автора

тут ничего не случается.
- Не случается только с ленивыми, - колко и обидчиво возразил дед. -
Если бы Юрий Гагарин не был Первым космонавтом, он сделался бы водолазом,
или альпинистом, или тигроловом. Но всегда и всюду самым первым и лучшим!
- А если на Островке не происходит ничего необыкновенного? Нет ни гор,
ни тигров?
- Зато есть море. Ты смотри хорошенько. Вдруг что-нибудь заметишь на
берегу?
Дед сказал это просто так, не придавая особого смысла своим словам. Но
Кайя поняла иначе. Ей вспомнилось, как в раннем детстве она со страхом
прислушивалась к воющему за окнами ветру и различала в нем таинственные
голоса: шипение, рык, всхлипы. Словно вместе с ночной тьмой из морских
хлябей выползали странные, неведомые никому чудовища и гонялись друг за
другом по острову, скидывая с дюн валуны и ломая деревья.
Она ходила по берегу. Мутная балтийская волна то и дело прибивала к
Островку всякую пустую мелочь с кораблей, которые шли вдоль линии
территориальных вод Советского Союза. Раньше Кайя проходила мимо таких
находок равнодушно, даже с некоторой долей презрения - разве что подденет
носком рваный резиновый мяч или воткнет в песок стоймя яркий гребешок с
выломанными зубьями. Но теперь она приглядывалась ко всему со вниманием, не
таится ли что-нибудь важное за невинно-обманчивой внешностью брошенных
вещей?
Она много думала во время одиноких странствий. Человеку нельзя
постоянно кружиться в общем хороводе, день за днем, год за годом. Чтобы душа
росла, надо давать ей побыть в тишине и молчании, наедине с собой.
До начала школьных занятий оставалось не больше недели. Кайя то и дело
окидывала Островок прощальным взглядом. Ночью пронесся шквал, море с ревом
накатывало на дюны, но утром сквозь туман и облака вновь выглянуло солнце -
серебряное, неяркое.
Мать засадила Кайю до самого обеда с иголкой: подрубать простыни и
штопать чулки. Готовиться к интернату. А между тем ей так не терпелось на
берег!
- Как там наш отец при такой волне? - вздыхала мать.
А Кайя легкомысленно радовалась про себя: после шторма сколько всего
набросает на песок!
С привычной сосредоточенностью она опять шла вдоль гряды наносных
водорослей, шагах в пяти от полосы отлива. Палкой переворачивала длинные
змеистые стебли с хрупкими беловатыми суставчиками и коричнево-синими узкими
листьями. Мелкие ракушки хрупали у нее под башмаком. Наметанный глаз сразу
отвергал никчемное: коряги, изжеванные мощными челюстями моря, треугольные
картонные пакеты из-под молока, которые перепрыгивали с волны на волну.
Всякий обычный житейский хлам. Занесенную невесть откуда босоножку с
пластиковым ремешком. Деревянный уполовник. Алюминиевую кастрюлю с отбитой
ручкой.
Кайя как бы охраняла свой берег. Деловито и неусыпно. День за днем. Как
пограничники. И остров ее становился ей все дороже.
Когда закончилось время летних каникул, ей уже не хотелось никогда
отсюда уезжать. А дедушке она сказала:
- Знаешь, дедушка, мне кажется, я понимаю, что такое Родина. Даже если
она становится такой маленькой, как плот, на котором плывешь. Все равно, она