"Владимир Одоевский. Opere del Cavaliere Giambattista Piranesi" - читать интересную книгу автора

этой фигуре я узнал чудака, который всегда в одинаковом
костюме с важностию прохаживался по Неаполю и при каждой
встрече, особенно с дамами, с улыбкою приподнимал свою
изношенную шляпу корабликом. Давно уже видал я этого
оригинала и весьма был рад случаю свести с ним
знакомство. Я посмотрел на развернутую перед ним книгу:
это было собрание каких-то плохо перепечатанных архи
тектурных гравюр. Оригинал рассматривал их с большим
вниманием, мерил пальцами намалеванные колонны, при
ставлял ко лбу перст и погружался в глубокое размышление.
Он, видно, архитектор, - подумал я, - чтоб полюбиться
ему, притворюсь любителем архитектуры . При этих словах
глаза мои обратились на собрание огромных фолиантов, на
которых выставлено было: Opere del Cavaliere
Giambattista Piranesi . Прекрасно! - подумал я, взял
один том, развернул его, - но бывшие в нем проекты
колоссальных зданий, из которых для построения каждого
надобно бы миллионы людей, миллионы червонцев и столетия,
- эти иссеченные скалы, взнесенные на вершины гор, эти
реки, обращенные в фонтаны, - все это так привлекло меня,
что я на минуту забыл о моем чудаке. Более всего поразил
меня один том, почти с начала до конца наполненный
изображениями темниц разного рода; бесконечные своды,
бездонные пещеры, замки, цепи, поросшие травою стены - и,
для украшения, всевозможные казни и пытки, которые когда-
либо изобретало преступное воображение человека... Холод
пробежал по моим жилам, и я невольно закрыл книгу. Между
тем, заметив, что оригинал нимало не удостоивает внимания
зодческий энтузиазм мой, я решился обратиться к нему с
вопросом:
- Вы, конечно, охотник до архитектуры? - сказал я.
- До архитектуры? - повторил он, как бы ужаснувшись. -
Да, - промолвил он, взглянув с улыбкой презрения на мой
изношенный кафтан, - я большой до нее охотник! - и
замолчал.
Только-то? - подумал я, - этого мало .
- В таком случае, - сказал я, снова раскрывая один из
томов Пиранези, - посмотрите лучше на эти прекрасные фан
тазии, а не на лубочные картинки, которые лежат перед
вами.
Он подошел ко мне нехотя, с видом человека, досадующе
го, что ему мешают заниматься делом, но едва взглянул на
раскрытую передо мной книгу, как с ужасом отскочил от ме
ня, замахал руками и закричал:
- Бога ради, закройте, закройте эту негодную, эту ужас
ную книгу!
Это мне показалось довольно любопытно.
- Я не могу надивиться вашему отвращению от такого
превосходного произведения; мне оно так нравится, что я
сей же час куплю его, - и с сими словами я вынул кошелек