"Майкл О'Двайер. Утопая в беспредельном депрессняке " - читать интересную книгу автора

обесценились бы. Между тем желательно привлечь как можно больше покупателей
с разными вкусами. Когда люди думают, что на рынке имеется ограниченное
число работ того или иного мастера, их стоимость возрастает. А для того,
чтобы еще больше подогреть публику, Хелена говорит, что многие картины
поступают от подпольных художников из соцстран. Беспроигрышное дело.
- А вот это уже нарушение закона, - заметила Элизабет.
- Искусство для искусства, - парировал Винсент, ухмыляясь до ушей.
- Когда-нибудь это раскроется.
- Ну и что? Что мне могут предъявить? Я подписываю свои картины разными
именами. Из-за этого они не перестают быть моими работами. Я же не занимаюсь
подделками.
- Да, здорово придумано, - согласился Виски. - Но вернемся к вашему
браку. Меня-то каким боком все это касается?
- Мне надоело писать натюрморты и пейзажи, захотелось
поэкспериментировать с натурой. Я пригласил в качестве натурщицы Элизабет,
потому что Хелена слишком занята с галереей. Но Хелена ревнива, как кошка.
Думает, что я тут трахаюсь с Элизабет вместо того, чтобы работать. Понимает
все абсолютно превратно. Не имеет никакого представления о том, сколько
времени и сил требуется, чтобы создать произведение искусства. И ни разу к
нам не зашла - боится спугнуть музу. Настаивает, чтобы я писал цветы в
горшках... Но я пишу ню с Элизабет, и больше тут ничего нет. А тебя Хелена
привезла, чтобы разбудить во мне ревность.
- Это я и сам понимаю.
- И продолжаешь поддерживать с ней отношения.
- Да у меня не так уж много времени, чтобы поддерживать с ней
отношения, как ты выражаешься. Но я не понимаю, почему тебя так мало трогает
мое присутствие. Я тут торчу уже почти целый год, и ты за все это время ни
разу не указал мне на дверь.
- Можно тебя спросить: сколько раз ты спал с Хеленой в течение этого
года?
- Неужели ты думаешь, что я тебе все так и расскажу?
- Нет, не думаю. Но чем дольше ты тут живешь, тем меньше времени
проводишь с ней. Так ведь? Конечно, так. Даже не пытайся отрицать. В игре,
которую затеяла Хелена, нет никакой тайны. Она скучает. И я, в общем, тоже.
Но, должен признаться, я не ожидал, что она сбежит, хотя мог бы это
предвидеть.
- Вот именно. Что еще ей оставалось делать, по-твоему?
- Я надеялся, что она будет ревновать, начнет беситься, закатывать мне
истерики, - короче, внесет в наши отношения жизнь. А она опрокинула все мои
расчеты. Просыпаюсь как-то месяца через два после того, как я привез сюда
Элизабет, а Хелена пакует чемоданы и собирается уезжать. Заявила, что
оставляет меня на время, а если Элизабет будет все еще здесь, когда она
вернется, то она разведется со мной. Это совершенно сбило меня с толку.
- Однако ты не прогнал Элизабет, когда Хелена уехала.
- Она нужна была мне для картины, которую я в то время писал. Без нее я
не смог бы закончить ее. Это была исключительная вещь, между прочим. А потом
я взялся за другую картину, и за следующую, и еще за одну. На меня нашло
вдохновение. Я ушел с головой в работу.
- И тут вернулась Хелена.
- Да. И привезла тебя. Ты - ее маленькая месть. А теперь для нас это